**Дневник**
Лежу на спине. В ямке под ключицей устроилась голова Насти. Нога её перекинута через меня, ладонь прижата к груди — прямо к сердцу. Прислушиваюсь к ровному дыханию, млею от счастья. «Вот бы так лежать вечно…» — мелькает мысль, и я закрываю глаза.
Вздрагиваю от незримого толчка и просыпаюсь. Настя ворочается рядом.
— Уже? — бормочет она сонно.
С дивана окна не видно, но по темноте в комнате ясно — вечер, пора покидать наше укрытие. А так не хочется…
Мы встретились слишком поздно, оба связаны семьями, детьми. Жили от свидания до свидания, в мучительном ожидании этих редких часов наедине. Непроизвольно вздыхаю, и Настя приподнимает голову.
— Совсем темно! — восклицает она, мгновенно просыпаясь, и вскакивает.
Там, где только что лежала её ладонь, теперь холодно. Она здесь, рядом, а сердце уже ноет от предстоящей разлуки.
— Вставай, нам ещё ехать. Что я мужу скажу?
— Правду. — Я откидываю простыню и поднимаюсь.
Одеваемся торопливо, не глядя друг на друга. Мне всё равно, что ждёт дома. Устал врать. А она злится — время упущено, разговоры не договаривались.
— Скажешь, что зашла в магазин, встретила старую знакомую.
— Он всех моих знакомых знает. Может позвонить, — Настя упрямо смотрит в сторону.
— Придумай кого-нибудь из прошлого. Не подругу, так, одноклассницу.
— А ты жене что скажешь? — Она бросает взгляд, застёгивая блузку.
Подхожу, обнимаю, заглядываю в глаза.
— Она давно не спрашивает. Догадывается.
Целую её, и она тает в моих руках. Темнота сгущается, будто не хочет нас отпускать.
Настя мягко, но твёрдо отстраняется.
— Иначе мы никогда не уйдём.
Хочу сказать что-то, успокоить. Много раз предлагал всё рассказать, разорвать этот круг лжи. Но дети… Я обожаю свою восьмилетнюю Лизу, а Настя боится за тринадцатилетнего Ваню.
Когда начались встречи, думал — пройдёт страсть, и разбежимся. Но всё оказалось серьёзнее. Готов ради неё на всё, а она? Молчит, тянет время. Вздыхаю.
— Не сердись, мы же договорились… — В её голосе виноватые нотки.
— Садись в машину, ключи в куртке. Я постель уберу.
— Только не задерживайся.
Как быстро пролетели часы. Обычно после страсти мы разговаривали, строили планы. А сегодня уснули — осталась какая-то недосказанность.
Тусклый свет из прихожей едва освещает комнату. Хлопает дверь — Настя ушла. Складываю диван, убираю простыни. Хозяйка их не трогает. Оглядываюсь — никаких следов.
В прихожей одеваюсь, кладу на тумбочку несколько купюр (снимал заранее) и выхожу.
Квартиру снимаю у пожилой женщины. Подсказал коллега, когда-то сам здесь бывал. Хозяйка к нашему приходу уходит — ей деньги, нам место.
Можно было брать номер в гостинице, но там много знакомых, да и кровати чужие…
На лестнице сталкиваюсь с женщиной, сумки в руках. Здороваюсь машинально, проскальзываю мимо. Она молчит, провожает подозрительным взглядом.
В своём доме все здороваются, хоть я никого не знаю. Тут же — нет. В хрущёвках жильцы друг друга помнят, чужой — всегда под подозрением.
Сажусь в машину, смотрю на Настю.
— Поехали?
В темноте салона не разобрать её лица.
— Может, ты прав. Поговорить, покончить с ложью. Нам так хорошо вместе. Но где жить? Если решим не расставаться…
Видимо, её тоже гложет недосказанность.
— Снимем квартиру.
— Как эту? — голос дрожит.
Молчу, выезжаю со двора. Пробки начинаются ближе к центру. Останавливаюсь не доезжая до её дома. Она тянется к мне — последний поцелуй перед разлукой.
— До среды? — отстраняется. Глаза блестят то ли от фонарей, то ли от слёз.
— Позвоню завтра.
Она выходит, не оглядываясь, исчезает между домами.
Сижу, словно жду, что она вернётся. Потом разворачиваюсь и еду домой.
***
В квартире темно, лишь полоска света из-под двери Ваниной комнаты. Настя раздевается, заглядывает к сыну.
— Привет. Папа не приходил?
— Привет. Приходил, потом ушёл.
— Не сказал, куда?
— Нет.
— Сейчас приготовлю ужин.
Они познакомились на улице. Она шла из института, он остановился, спросил дорогу. Потом стал подвозить. Когда сделал предложение, мать уговаривала:
— Молодая, изменять не будет. Деньги есть. Чего ещё? Любовь — недолгая радость. Зато с ним надёжно: квартира, машина, не пьёт.
Она согласилась. Тогда казалось — привыкнет. Не смогла. Когда забеременела, хотела аборт, но испугалась.
— Сын — это навсегда. Муж лечит мне глаза, покупает лекарства. Благодарности не жди…
Всё так. Но как жить без любви? Год назад встретила меня. Сердце ответило сразу.
Слышит, как хлопает дверь. Муж заходит на кухню, молча садится.
— Скоро ужин, — говорит, не оборачиваясь.
Он не отвечает. Через минуту она поворачивается — он смотрит в одну точку.
— Всё в порядке?
— А у тебя? — вместо ответа.
— Встретила старую знакомую… Заболтались.
Могла бы промолчать, но почему-то оправдывается.
— Позову Ваню, будем ужинать.
Едят молча.
— Что с тобой?
— Теперь уже ничего.
«Теперь?» — желудок сжимается.
Женщины чувствуют всё заранее. Она понимает — он знает. Но что сделал? Едва успевает добежать до ванной.
— Тебе плохо? — Его голос за спиной.
— Что-то несвежее съела.
Он смотрит, будто хочет прочесть её мысли.
— Сейчас приду. — Включает воду.
Он уходит. Она достаёт телефон, набирает мой номер. «Абонент недоступен…»
В комнате на экране — разбитая машина. Мой номер.
— …столкновение на пересечении Ленинского и Гагарина…
Воздух перестаёт поступать в лёгкие. Муж подбегаетОлег крепко сжал её руку, и в этот момент она поняла — что бы ни случилось, они пройдут через всё вместе.
