**Дневник.**
Лежу на спине, а на плече у меня — голова Марфы. Нога закинута на меня, ладонь прижата к груди, прямо над сердцем. Прислушиваюсь к её ровному дыханию, и сердце тает. «Вот бы так всю жизнь…» — думаю и закрываю глаза.
Вздрагиваю, будто кто-то толкнул в бок, и просыпаюсь. Рядом шевелится Марфа.
— Уже пора? — бормочет она сквозь сон.
Из окна не видно, но по темноте понимаю — вечер. Давно пора уходить из нашего временного убежища. А так не хочется…
Мы встретились слишком поздно. Оба связаны семьёй, детьми, обязательствами. Живём от встречи до встречи, в мучительном ожидании этих сладких часов наедине. Непроизвольно вздыхаю, и Марфа приподнимает голову.
— Совсем стемнело! — восклицает она, мгновенно просыпается и вскакивает.
В том месте, где лежала её ладонь, теперь холодно. Она рядом, но сердце уже ноет от тоски.
— Вставай, нам ехать. Что я скажу мужу?
— Правду. — Сбрасываю простыню и поднимаюсь.
Одеваемся торопливо, не глядя друг на друга. Мне всё равно, что ждёт дома. Устал врать. А она нервничает — злится, что уснули и потратили время зря.
— Скажешь, что зашла в магазин, встретила старую знакомую, разговорились, — подсказываю.
— Он всех моих подруг знает. Может и позвонить. — Марфа упрямо не смотрит на меня.
— Придумай кого-нибудь из школы. Не подругу, так, просто знакомую.
— А что скажешь жене? — Она бросает пуговицы блузки и смотрит на меня.
Подхожу, обнимаю, заглядываю в глаза.
— Она давно не спрашивает. Догадывается. — Целую её, и она обмякает в моих руках.
Тьма сгущается, будто не хочет нас отпускать.
Марфа мягко, но настойчиво отстраняется.
— Иначе мы никогда не уйдём. — Торопливо застёгивает блузку.
Хочу что-то сказать, успокоить. Сколько раз предлагал всё рассказать, вырваться из этого круга лжи. Но дети… Я обожаю свою восьмилетнюю Дашу, а Марфа боится за тринадцатилетнего Ваню.
Когда начали встречаться, думал — переспим пару раз и разойдёмся. Но всё оказалось серьёзнее. Я готов на всё ради неё, а она? Тянет, просит подождать…
— Не злись, мы же договорились… — В её голосе слышится вина.
— Садись в машину, ключи в куртке. Я приберусь, — говорю и начинаю складывать постель.
— Только не задерживайся, — кричит она из прихожей.
Как быстро пролетели эти часы… Обычно после страсти мы разговаривали, строили планы. А сегодня уснули. Осталось чувство недосказанности.
Тусклый свет из прихожей едва освещает комнату. Дверь хлопает — Марфа ушла. Складываю диван, убираю простыни в ящик. Хозяйка не трогает их.
Одеваюсь в тесной прихожей, кладу на тумбочку купюры — снимал заранее. Щёлкнул выключателем, вышел.
Квартиру снимал у одинокой старушки. Посоветовал коллега. Она уходит к назначенному времени — ей деньги, нам тишина.
Можно было снять номер, но боюсь знакомых. Да и спать на чужих кроватях не хочется.
На лестнице столкнулся с женщиной, сумки в руках. Поздоровался, пробрался мимо. Она молчит, сверлит взглядом спину. В моём доме все здороваются — так принято. А тут чужаков не любят.
Сажусь в машину, смотрю на Марфу.
— Поехали?
В темноте не разглядеть её лица.
— Может, ты прав… — голос дрожит. — Надо покончить с ложью. Но где жить? Если решим быть вместе…
— Снимем что-нибудь. Временное.
— Как это?
Не отвечаю. Выезжаю со двора. Пробки начинаются ближе к центру. Не доезжая до её дома, останавливаюсь.
Она тянется ко мне — последний поцелуй перед разлукой.
— До вторника? — отстраняется.
Глаза блестят — то ли от фонарей, то ли от слёз.
— Позвоню завтра, — говорю.
Она выходит, уходит, не оглядываясь.
Сижу, будто жду, что вернётся. Потом разворачиваюсь и еду домой.
***
В квартире темно, только полоска света из-под двери Ваниной комнаты. Марфа раздевается, заглядывает к сыну.
— Привет. Папа не приходил?
— Приходил, потом ушёл.
— Не сказал, куда?
— Нет.
— Сейчас приготовлю ужин. — Выходит.
Они познакомились на улице. Она шла из института, он остановился, спросил дорогу. Потом стал ждать у входа, подвозил. Подруги завидовали.
Когда сделал предложение, мать уговаривала:
— Молодая, нужды не узнаешь. Любовь — не главное. Главное — стабильность.
Она согласилась. Казалось, привыкнет. Но не смогла. Когда забеременела, хотела избавиться, но испугалась.
— Благодаря ему мама жива. Лекарства, лечение…
Но как жить без любви?
Год назад встретила меня. Сердце сразу ответило.
Слышит, как хлопает дверь. Муж заходит на кухню, садится.
— Скоро будет готово, — говорит, не оборачиваясь.
Он молчит. Через минуту она поворачивается — он сидит, уставившись в стену.
— Всё в порядке?
— А у тебя? — отзывается он.
— Встретила старую знакомую… Заговорилась…
Оправдывается, хотя он не спрашивал.
— Позову Ваню, поужинаем.
Едят молча.
— Что-то случилось? — не выдерживает она.
— Теперь нет. — Бросает взгляд, опускает глаза.
«Теперь?» — желудок сводит.
Она понимает — он знает. Чуть не бежит в ванную, её тошнит.
— Тебе плохо? — голос за спиной.
— Съела что-то…
Он стоит, смотрит, будто ждёт признания.
— Я сейчас… — отворачивается к раковине.
Он уходит. Она берёт телефон, звонит мне.
— «Абонент недоступен…»
Возвращается, видит по телевизору: авария. Мой номер.
— …столкновение на Садовой… погиб…
Не может дышать. Муж подходит.
— Ты его знаешь?
— Он…
— Погиб, — пожимает плечами.
«Его больше нет… Зачем я тянула?..»
— Это тыИ тогда, сквозь слёзы, она осознала, что даже в этом хаосе остаётся самое важное — шанс начать всё заново.
