Иван сидел на диване, сжав кулаки. В ушах звенело от только что произошедшей ссоры, а в груди пылала горячая обида. Он не мог собраться с мыслями. Вернувшись с работы поздно, измотанный бесконечными отчётами и начальником, который требовал невозможного, он наделся на тишину. Но вместо этого увидел разбросанные вещи и невымытую посуду.
— Света, ну сколько можно?! — сорвался он, не в силах сдержаться. — Ты что, не способна навести порядок в доме?
Его гневный голос раскатился по комнате, и воздух между ними стал ледяным. Светлана ответила тихо, но он заметил, как задрожали её губы. Внутри что-то сжалось — он хотел тут же обнять её, извиниться, но гнев пересилил. Вместо этого он продолжил выливать на неё усталость и раздражение.
Света сидела на краю кровати, крепко вцепившись в подушку. Глаза горели от слёз, а грудь будто сдавило невидимыми тисками. Ещё вчера она смеялась, а сегодня её мир снова треснул. Это был не первый раз, когда её чувства просто топтали.
— Почему?.. — прошептала она, сжимая виски. — Почему они считают, что мы им обязаны?!
Каждый раз одно и то же: он приходил усталый, а она автоматически превращалась в служанку. Когда она пыталась объяснить, что тоже устаёт, в ответ летели обвинения: «Ты просто дома сидишь!», «Что ты вообще делаешь целый день?»
Её взгляд упал на кучу его маек, которые он так и не убрал. Она собиралась постирать их завтра, но теперь… Теперь её руки дрожали, а в голове звучали его слова: «Вечно у тебя дела важнее!», «Опять на себя всё потратила!»
— Хватит! — прошептала она, глядя в зеркало. Её лицо было бледным, но глаза горели. — Я не его прислуга…
Она вспомнила, как вчера купила себе новые туфли — первые за полгода. Радость длилась минуту. Как только он увидел чек, начался скандал. «Опять деньги на ветер!» — кричал он, даже не спросив, как она себя чувствует.
Но самое страшное было в другом — он даже не пытался её понять. Его грязные носки вечно валялись под диваном, но убирать их приходилось ей. И каждый раз она молчала, терпела, пока её не начало дурачить от ярости.
— Нет! — вдруг резко вдохнула Света. — Так больше не будет.
Она подошла к окну. За стеклом метель заворачивала снег в вихри, будто подгоняя её. Понимание пришло резко и ясно: больше — ни шагу назад.
— Завтра, — чётко произнесла она. — Завтра я скажу ему всё.
Ночь прошла в метаниях, но теперь мысли были ясными. Она представляла, как начнёт жить заново — без его вечных упрёков, без необходимости просить разрешения на каждый рубль.
Утром она проснулась раньше будильника. Первое, что увидела, — его рубашку, которую вчера погладила.
— Последняя, — прошептала она, складывая её в шкаф.
Сегодня всё изменится. Пусть будет трудно, но она идёт к себе настоящей — туда, где её наконец услышат.
