Ждала тишины – получила гвалт.
— Арина, я же просила – только свой круг! — Лариса Петровна, стоя у плиты, обернулась к дочери, сжимая в руке деревянную лопатку. Голос её дрожал от досады, но она старалась говорить ровно.
Арина, сидя за кухонным столом, листала телефон, не поднимая глаз. Тёмные волосы её были стянуты в небрежный хвост, а на лице читалось раздражение.
— Мам, ну что ты пристаёшь? — фыркнула она, не отрываясь от экрана. — Тебе пятьдесят! Юбилей! Нельзя же просто чайку попить и разойтись. Я уже всех позвала.
— Кого – всех?! — Лариса замерла, лопатка в её руке дёрнулась. — Ариша, я просила: ты, Сергей, внуки. Ну, может, тётя Зина. Кто ещё?
Арина наконец подняла голову, закатив глаза.
— Да все, мам! Тётя Зина с дядей Ваней, их сын с женой, бабушка Татьяна, мои подруги, пара соседей. Ой, и ещё учителя твои из школы. Сами напросились.
Лариса почувствовала, как кровь ударила в виски. Медленно положила лопатку на стол, вытерла руки о фартук.
— Арина, ты в своём уме? Я полгода просила один день покоя! Один! А ты мне тут пир горой закатываешь?
— Мам, не раздувай, — Арина поднялась, поправляя джинсы. — Люди хотят поздравить. Ты что, их за дверь? Расслабься, я всё устрою. Ты только торт испеки, ладно? Твой, с вареньем. Остальное на мне.
Лариса открыла рот, но Арина уже вышла, бросив на прощанье:
— И не ворчи. Твой же праздник!
Дверь захлопнулась. Лариса осталась одна. Посмотрела на кастрюлю с бульоном, на гору посуды в раковине – и почувствовала, как внутри всё сжалось. Пятьдесят лет. Мечтала о тихом вечере: ужин с дочкой, зятем, внуками, тёплый плед, альбом со старыми фото. А вместо этого – гомон, давка, суета. И, как всегда, всё на ней.
***
Лариса любила свой дом. Двушка в панельной хрущёвке была её крепостью. Здесь растила Арину, здесь пережила развод, здесь научилась не сгибаться. Кухня – её гордость: ситцевые занавески, стол из массива, полка с фарфором, собранным по крупицам. Каждый год на день рождения пекла торт – свой, с вареньем и орехами. Традиция. Но в этот раз всё пошло наперекосяк.
Арина объявила о «шикарном юбилее» две недели назад. Лариса пыталась отговорить, но дочь стояла на своём. «Мам, ты заслужила праздник! Хватит в углу сидеть!» Лариса, как всегда, сдалась. Не умела спорить с Ариной – дочерью, перенявшей её упрямство, но не её терпение. Вот и теперь, за день до праздника, стояла у плиты, готовя на толпу, которую не звала.
К вечеру квартира стала складом. Арина притащила ящики с газировкой, пакеты с закусками и огромный букет, занявший полкухни. Лариса, замешивая тесто, старалась не думать, как всё это втиснуть в её скромные метры.
— Мам, ты где? — Арина влетела на кухню с подругами. — О, пахнет обалденно! Это торт?
— Да, — буркнула Лариса, не оборачиваясь. — Только не трогайте.
Подруги — Соня и Даша — захихикали, усаживаясь за стол. Соня с алым лаком на ногтях потянулась к миске с кремом.
— Ларис, можно лизнуть? Твой крем — сказка!
— Лучше не надо, — Лариса повернулась, пытаясь улыбнуться. — Ещё не готов.
— Ой, ну что ты! — Соня зачерпнула ложку и облизала её. — Боже, как вкусно! Ариш, твоя мать — волшебница!
Лариса стиснула губы, но промолчала. Арина, не замечая напряжения, трещала с подругами, пока те уплетали крем. Когда они ушли, Лариса посмотрела на опустевшую миску — и почувствовала, как слёзы подступают. Глубоко вдохнула и начала готовить новый крем.
***
Утро юбилея началось с кавардака. Лариса встала в шесть, чтобы допечь торт. К девяти квартира гудела: Арина носилась с шариками, зять Сергей пытался собрать раскладушку в зале.
— Ларис, где скатерть? — крикнул Сергей, роясь в шкафу.
— В спальне, в серванте. Мамина, фамильная.
— Ага, — пробормотал он. Через минуту раздался треск. Лариса вбежала — Сергей держал скатерть, разорванную надвое.
— Ой, прости, — виновато улыбнулся он. — Зацепилась.
Лариса сжала кулаки, но кивнула.
— Ничего. Возьми другую.
Вернулась на кухню, чувствуя, как кипит внутри. Не просто скатерть — память. Но проглотила обиду. Сегодня её день. Не хотела ссор.
К обеду подтянулись гости. Тётя Зина притащила торт из кондитерской, занявший полстола. Бабушка Татьяна ворчала, требуя подушку пеЛариса закрыла дверь за последним гостем, села в кресло и, глядя на разгром, вдруг рассмеялась – теперь она точно знала, что в следующий юбилей просто уедет в деревню к тётке Маше, где единственные гости – это воробьи за окном да кот Васька, который никогда не просит её печь торт.
