Прислонился спиной к шершавой прохладной стене, закрыл глаза. Казалось, не сдвинусь с места. Но через пару минут заставил себя оторваться и дойти до ординаторской.
Через несколько часов вышел из больничных ворот. После двух чашек крепкого кофе усталость отпустила. Прямо от ворот тянулась аллея, упирающаяся в дорогу. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, дрожащим узором ложились на асфальт. Не помнил, чтобы когда-то ходил здесь пешком — всегда приезжал на машине. А сейчас вдруг захотелось пройти по этим дрожащим солнечным пятнам, щурясь от света. Всё равно дома никто не ждал.
Дмитрий медленно шёл, радуясь солнцу и отшумевшим тополиным пухам. Лето перевалило за середину, впереди отпуск. Сегодня он вырвал у судьбы ещё одну жизнь.
На скамейке сидела девушка в лёгком платье, склонившись над книгой. Рыжие пряди скрывали её лицо. Ему вдруг страшно захотелось увидеть её. Подошёл ближе и остановился.
Она перевернула страницу, не замечая его.
— Интересно? — спросил Дмитрий.
Девушка дочитала абзац, закрыла книгу, заложив строку пальцем, чтобы он увидел обложку.
— «Дорогой мой человек», — прочитал он вверх ногами.
Она подняла голову. Лицо в веснушках, но это не портило — наоборот, придавало озорства. Чёрные глаза, пухлые губы. Свежая, светящаяся. «Солнечная», — подумал он, глядя, как рыжие пряди горят на солнце.
— Медициной увлекаешься или просто автор нравится? — спросил Дмитрий.
— Подала документы в мединститут.
— Почти коллеги, значит. — Он улыбнулся и присел рядом.
— А вы врач? — глаза вспыхнули интересом.
— Хирург.
— Правда? — она сомневающе приподняла бровь.
— А что, не похож? Или думаешь, все хирурги — седые и угрюмые?
Она рассмеялась, и смех её был лёгким, как ветер.
— А каким именно хирургом?
— Похвально, что разбираешься в тонкостях. Хотелось бы сказать — пластическим, звучит солиднее. Но нет, обычный. Кто-то же должен резать аппендиксы и вынимать камни.
Она снова засмеялась.
Ему вдруг захотелось покрасоваться, показать себя бывалым доктором. И он начал рассказывать, что работа хирурга — не романтика, а тяжёлый труд. Операционный стол — поле боя, где от его рук зависит жизнь. Упомянул сегодняшний случай, приукрасив рассказ мыслями о семье пациента, которая ждала исхода.
Сначала она смотрела настороженно, потом — с восхищением. Под её взглядом он почувствовал себя героем. Понимал, что несёт чушь, но не мог остановиться.
— Вы спасли человеку жизнь и так спокойно об этом говорите? — спросила она серьёзно.
— Бывает каждый день. Любая операция — риск. — А ты кем хочешь стать?
— Ещё не решила. Сначала поступить надо. — Она взглянула на часы и резко вскочила.
— Ой, я опаздываю!
— У больницы моя машина. Отвезу, куда скажешь.
По дороге девушка рассказала, что живёт с тётей Леной, сестрой матери. У них старый спаниель по кличке Барсик — имя дал покойный муж тёти. А у тёти больные ноги, гулять с собакой приходится ей, Ане. Барсик старенький, не терпит — если не вывести вовремя, беда.
— Тётя вредная? — спросил Дмитрий.
— Нет, добрая. Взяла меня к себе, хоть ей и тяжело.
— А откуда ты приехала?
— Я тут всю жизнь живу. Когда в пятом классе была, мама умерла. У неё живот болел, но она в больницу не шла. Я пришла из школы, а она на полу без сознания. Вызвала «скорую» — оказалось, аппендицит лопнул. Отец после этого запил. Через год попал под грузовик. Теперь живу с тётей.
Аня выскочила из машины и побежала к подъезду. На пороге обернулась. Дмитрий помахал ей, и она исчезла за дверью.
Оставшись один, он перестал чувствовать себя героем. Просто усталый хирург. Ей было всего восемнадцать, а в жизни уже столько горя.
Через месяц, после отпуска, Дмитрий шёл по больничному коридору. Молодая санитарка мыла пол. Рыжая прядь выбилась из-под шапочки. Что-то знакомое.
Она подняла голову.
— Вы? Здравствуйте! — в глазах мелькнула радость.
— Здравствуй. Ты же в институт собиралась, а не мыть полы? — спросил он, неожиданно перейдя на «ты». — Или тут кто-то лежит?
— Поступила. Решила подработать до учёбы.
— Правильно. Медицину надо знать изнутри. Может, передумаешь. Не хирургом же, надеюсь?
— Посмотрим. — Она пожала плечами, и он вспомнил её имя — Аня.
— Рад тебя видеть. — Он пошёл дальше, чувствуя её взгляд в спину.
Теперь, проходя по коридору, он всегда искал её. А увидев — останавливался, болтал о пустяках.
Однажды застал её у ординаторской. Сразу понял — ждёт его.
— Сегодня последний день. Скоро учёба, — сказала она, и щёки порозовели.
— Не передумала? Давай отметим. Дождись меня, хорошо?
Она кивнула, улыбаясь.
Через два часа он спустился в холл. Аня сидела на стуле, вскочила, засмущалась. Они вышли вместе. Теперь она не санитарка, а студентка.
Поужинали в кафе, потом гуляли по набережной.
— Ты не торопишься? А тётя?
— Тётя уехала к подруге в Питер. А Барсик умер. Очень старый был. Тётя не могла оставаться — ей всё казалось, он лает.
— Тогда поедем ко мне. Ноги устали. Пробовала грузинское вино? Нет? Надо исправить.
Она согласилась.
— Извини, дома бардак, — сказал он, открывая дверь. — Осматривайся, а я на кухню, что-нибудь соорганим.
Дмитрий достал из холодильника остатки шашлыка, овощи, бутылку вина.
— А жена где? В отпуске? — спросила Аня, заходя на кухню.
— Моя жена ушла. Надоело, что я вечно в больнице. Не верила, что дежурства. Последние месяцы только ссорились. Сначала переживал.Он хотел сказать Ане, что уже давно развелся, но вдруг понял, что не может соврать ей в глаза, и тихо ответил: “Она вернулась”.
