**Мой дневник. Встреча с прошлым.**
Звонок прозвенел, коридоры школы опустели. Учителя расходились по классам, покрикивая на задержавшихся учеников. За окном шумела молодая листва, солнце манило на улицу. Я остановилась перед дверью в класс. Мне, как и детям, хотелось бросить всё и выйти на улицу, вдыхать весну. Но вздохнула и вошла.
— Здравствуйте, садитесь, — сказала я, проходя к столу.
— Кого сегодня нет? — оглядела класс.
Аня Синицына, отличница, вскочила:
— Отсутствует Петя Зайцев. А ещё Варя Морозова болеет.
Класс зашумел.
— Миша, где Петя? — спросила я по-русски.
Миша, его сосед, опустил глаза. Все знали: отец Пети год назад вышел из тюрьмы. Не работал, пил, бил жену. А когда сын заступался — доставалось и ему. Петя приходил в школу с синяками, на физру заходил последним, чтоб не видели. Но все знали.
Я жалела Петю. Мальчик умный, не по годам развитый. В таких семьях дети взрослеют рано. Учился хорошо, но английский давался тяжело — хоть и старался.
После института я вернулась в родную школу. Не уехала в Москву, не ушла в частную гимназию, как многие однокурсники. Осталась — мама одна. Поначалу срывали уроки, но потом привыкли. Девчонки копировали мои манеры, мальчишки скрывали симпатию за грубостью. В этом году взяла классное руководство в 7 «Б».
— Вчера отец Пети опять напился, — прошептал Миша. — Мать бил, «скорая» забрала. Петя вызвал полицию… Отца увезли, его тоже — пока родных ищут.
Сердце сжалось. Я часто ловила на себе его взгляд — серьёзный, взрослый. Краснела, сбивалась.
— После уроков схожу в полицию, — твёрдо сказала.
Класс вздохнул с облегчением.
Директор, Иван Степанович, встретил меня устало:
— Петю, если родных не найдут, отправят в приют. Отец — под срок, мать… если выживет.
— Хочу его поддержать.
— Ваше право. Но не советую влезать… — Он махнул рукой.
В комнате с зелёными стенами Петя сидел, сжав кулаки.
— Как мама?
Я растерялась. Не спросила…
— В реанимации. Всё будет хорошо.
— Отца посадят? — в голосе злость. — Надеюсь.
— Есть родные? Дяди, тёти?
— Не знаю. Да если и есть — я им не нужен. — Взгляд его жёг. — Светлана Петровна… можно писать вам?
— Конечно. — Я протянула листок с номером.
— Спасибо. Вы добрая. Мне вы нравитесь. Очень. Я понимаю, мал ещё… но вырасту. Дождитесь меня.
Захотелось обнять его, как ребёнка, но сдержалась.
Через два дня директор вызвал меня:
— Мать Пети умерла. Но приехала бабка, заберёт его в Рязань.
Облегчение. Хоть не приют.
— Вы молодая, красивая… — Иван Степанович нахмурился. — Ученики влюбляются. Особенно если дома не хватает тепла…
— Всё понимаю, — холодно ответила я.
Петя уехал. Писал редко. Потом я вышла замуж, попросила маму передавать письма… но их не было. Брак развалился — муж оказался подлецом. Ушла к маме, родила Катю.
Прошло шесть лет.
Весной, обходя лужу, я столкнулась с высоким парнем.
— Здравствуйте, Светлана Петровна.
— Кто вы? Чей отец?
— Пока ничей. Я Петя Зайцев.
Не узнала. Вырос, возмужал. Помог перейти лужу, уговорил зайти в кафе.
— Я вернулся, как обещал. Бабушка умерла, но квартиру оставила. Работаю на заводе. — Глаза горят. — Я знал, вы разведётесь. Молился, чтоб это случилось.
— Так из-за тебя? — шутя притворилась строгой.
— Возможно. — Улыбнулся. — А теперь у меня есть что предложить. Квартира, работа.
— Тебе 23, мне — на десять больше. Ищи ровесниц.
— Я писал вам. Почему не ответили?
Мама… возможно, скрыла письма.
— Я не забыл вас. Вашей дочке нужен отец. Я знаю, каково это — расти без него.
Я отказала. Но он не сдался. Звонил, говорили часами. Оказалось, он выучил английский — поправляла произношение.
Однажды он пришёл с цветами и кукольным домиком для Кати. Уговорил поехать в Рязань. «Не понравится — вернётесь».
Три дня гуляли. Катя обожала его. А ночью… он взял меня на руки, отнёс на диван. «Не притворяйся, знаю — не спишь».
Я сдалась.
Кто-то скажет: «Рано или поздно расстанутся». Но ведь расстаются и ровесники. А пока… пока мы счастливы.
