Прислонившись спиной к шероховатой прохладной стене, он закрыл глаза. Казалось, не сдвинется с места. Но через пару минут заставил себя оторваться от опоры и направиться в ординаторскую.
Через несколько часов он вышел за ворота больничного комплекса. После двух кружек крепкого кофе усталость отпустила. Прямо от ворот начиналась узкая аллея, упирающаяся в проезжую часть. Лучи солнца пробивались сквозь листву, играя на асфальте трепещущими пятнами света. Он не помнил, чтобы когда-то гулял здесь — всегда приезжал на машине. Но сейчас вдруг захотелось пройтись по этому живому узору, щурясь от солнца. Всё равно дома никто не ждал.
Артём медленно шёл, наслаждаясь теплом, вспоминая отшумевшие тополиные метели. Лето перевалило за половину, впереди — отпуск. Сегодня он снова победил, вырвав у старухи с косой ещё одну жизнь.
На одной из скамеек сидела девушка в светлом платье, склонившись над книгой. Рыжие пряди скрывали её лицо. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть её. Он подошёл и остановился.
Девушка перевернула страницу, не замечая его.
— Интересная книга? — спросил Артём.
Она дочитала абзац, закрыла книгу, заложив пальцем страницу.
— *Дорогой мой человек*, — прочитал он название вверх ногами.
Девушка подняла голову. Веснушчатое лицо, но это не портило её — наоборот, придавало задор. Выразительные карие глаза, пухлые губы. Свежая, живая. *«Золотая»*, — подумал он, глядя на пряди, горевшие на солнце.
— Медициной интересуетесь или автор нравится? — поинтересовался Артём.
— Подала документы в медуниверситет.
— Значит, почти коллеги. — Он улыбнулся и присел рядом.
— Вы врач? — в её глазах вспыхнул интерес.
— Хирург.
— Правда? — она смотрела с сомнением.
— А что вас удивило? Не похож? Или, по-вашему, все хирурги — седые и угрюмые?
Пухлые губы растянулись в улыбке.
— А какая у вас специализация?
— Похвально, что разбираетесь в нюансах. Хотелось бы сказать — пластический хирург. Звучит солиднее. Но увы — обычный. Кто-то же должен вырезать аппендициты и камни из желчного.
Она рассмеялась — звонко, приятно.
Ему вдруг захотелось покрасоваться перед ней, показать себя бывалым профессионалом. И Артём начал рассказывать, что в работе мало романтики — одна ответственность. Операционный стол — поле боя, где от его решений зависят жизни. Упомянул сегодняшний случай, добавив деталей о семье пациента, которая ждала исхода.
Сначала она смотрела настороженно, потом — с восхищением. И под её взглядом он почувствовал себя почти героем. Понимал, что хвастается, но не мог остановиться.
— Вы спасли человеку жизнь и так спокойно об этом говорите? — спросила она серьёзно.
— Это будни. Любая операция — риск. Простой случай может обернуться трагедией. — Он перевёл тему: — А вы кем хотите стать?
— Ещё не решила. Сначала надо поступить. — Она взглянула на часы и вскочила. — Ой, я опаздываю!
— У входа моя машина, — Артём встал. — Подвезу.
По дороге она рассказала, что живёт с тётей Людой, сестрой матери. У них есть пёс — старый спаниель Граф. Так назвал его покойный муж тёти. А у тёти больные ноги, выгуливать пса приходится ей, Насте. А Граф старый, терпеть не может — если не вывести вовремя, будет беда.
— Тётя строгая? — спросил Артём.
— Нет, добрая. Она взяла меня к себе, хотя у неё и без того хватает хлопот.
— А откуда вы приехали?
— Я всегда жила тут. Когда я была в пятом классе, умерла мама. У неё болел живот, но она не шла к врачу. Я пришла из школы — она лежит без сознания. У неё лопнул аппендицит, начался перитонит. Отец после её смерти запил. Потом его сбил автобус.
Настя выскочила у подъезда, махнула на прощание и скрылась за дверью.
Оставшись один, Артём перестал чувствовать себя героем — просто уставший хирург. Ему стало жаль её. Хорошая девчонка, сильная. Столько пережила, а такая светлая.
Через месяц, после отпуска, Артём Сергеевич Ковалёв шёл по больничному коридору. Молодая санитарка мыла пол. Из-под шапочки выбилась рыжая прядь. Что-то знакомое… Пациентка? Чья-то родственница?
Она подняла голову.
— Вы? Здравствуйте! — в её глазах вспыхнула радость.
— Здравствуй. Ты вроде собиралась учиться, а не мыть полы? — он сразу перешёл на «ты». — Или здесь кто-то из родных?
— Поступила. Решила подработать до учёбы.
— Правильно. Медицину надо знать изнутри. Может, передумаешь. Хирургом-то будешь?
— Посмотрим. — Она пожала плечами, а он вспомнил её имя — Настя.
— Рад тебя видеть. — Он пошёл дальше, чувствуя её взгляд. Походка стала увереннее.
Теперь, проходя по отделению, он всегда искал её.
Как-то увидел возле ординаторской. Она ждала.
— Сегодня мой последний день. Скоро учёба, — сказала она, покраснев.
— Не передумала? Давай отметим. Подожди меня, хорошо?
Настя кивнула, улыбаясь.
Когда он спустился, она ждала в холле. Они вышли вместе — теперь она не санитарка, а студентка.
Поужинали в кафе, гуляли по набережной.
— Ты не торопишься? Тётя не ждёт? — спросил он.
— Тётя уехала к подруге в Великий Новгород. А Граф умер неделю назад. Она очень переживала…
— Тогда поедем ко мне. Честно, ноги отваливаются. Ты пила грузинское вино? Нет? Надо исправить.
Она согласилась.
В квартире он извинился за беспорядок, засуетился на кухне.
— А где жена? В отъезде? — спросила Настя с лёгкой насмешкой.
Артём резал овощи.
— Она ушла. Надоело, что я вечно в больнице. Сначала переживал. Потом привык.
Они быстро накрыли на стол, смеясь от неловкости. Пили вино, говорили без пауз.
Зазвонил телефон. Его вызывали в больницу.
— Ложись спать. ДожОн вернулся под утро, но Настя уже ушла, оставив лишь записку: «Спасибо за всё».