Настя возвращалась из школы в приподнятом настроении. Сегодня в классе собирали деньги на подарок для Марьи Ивановны, их классной руководительницы. И Антон сказал, что женщинам больше всего нравятся тюльпаны. При этом он смотрел прямо на неё, и сердце Насти затрепетало.
Антон понравился ей с первого дня, когда его привели в их класс. Его отца-военного перевели служить в их город. Антон держался уверенно, независимо, словно ему неважно было, что о нём думают другие. А Настя всегда волновалась – казалось, все вокруг только и ждут, чтобы она оступилась, сказала что-то не то.
Мальчишки сразу признали его своим, хотя лидером он не был. Даже учителя к его мнению прислушивались.
Было начало марта. Уже пахло весной: со скамеек исчез последний снег, сосульки звенели капелью, и сердце щемило от предчувствия чего-то важного.
Настя открыла дверь квартиры – и сразу услышала крики. Снова. Настроение рухнуло в момент. Раньше всё было иначе: вместе ездили на дачу, смеялись за праздничным столом. А если они разведутся? Всё это исчезнет?
У Алёны из параллели мать, когда отец ушёл, напилась таблеток. Алёна потом месяц проплакала. А Марина, наоборот, гордилась: “Родители на подарки соревнуются!” Но разве в этом счастье?
Крики стихли. Настя на цыпочках подошла к кухне. Отец стоял у окна, мать сидела за столом, закрыв лицо руками.
“Извини, просто…” — отец обернулся и увидел её.
“Долго подслушиваешь?” — буркнул он.
“Достаточно, чтобы понять,” — Настя сжала кулаки.
“Что понять?” — мать отняла руки. Тушь размазалась, лицо распухло. “Вы же становитесь только хуже!” — подумала Настя.
“Вы хотите развестись!” — выкрикнула она.
Отец смолчал.
“А обо мне подумали?! Кто решит, с кем я останусь?! Раз уж вам наплевать друг на друга, то и я хочу других родителей!” — голос дрожал.
Она выскочила на улицу, не слушая окриков.
Холодно. В кармане нашлись несколько рублей – Настя купила в ларьке пирожок. Ела жадно, чуть не подавилась.
“Ты чего?” — знакомый голос.
Костя из параллельного класса протянул бутылку воды.
“Не брезгуешь?”
Они разговорились. Костя проводил её, хотя Настя отнекивалась.
“Ты не хочешь домой? Родители достали?”
“Они разводятся,” — прошептала она.
“У меня отец ушёл два года назад. Я тогда из дома сбежал – думал, пока ищут, может, помирятся.”
“И?”
“Помирились. Но он всё равно ушёл. Три дня прятался в котельной. Вонь до сих пор помню.”
Костя предложил зайти к нему. Мать на дежурстве, дома никого. Настя долго колебалась, но холод загнал её внутрь.
В комнате Косты – полки с книгами, даже томик Есенина. Он принёс чай, котлету с картошкой.
Она заснула у него на диване, а ночью он проводил её домой.
“Извините,” — Настя пробормотала на пороге.
Мать схватила её в охапку. Отец стоял в дверях, бледный.
Утром, за завтраком, мать неожиданно сказала:
“Мы не разводимся. Пока.”
Настя посмотрела на неё. Мать постриглась, покрасила волосы – словно другой человек.
“Вы из-за меня?”
“Нет. Но ты была права. Я… запустила себя.”
Отец молча налил чай.
Накануне 8 Марта Костя поджидал её у школы. Вручил маленькую коробочку.
“Дома откроешь.”
Внутри оказался кулон – сердце из красного стекла.
Антон так и не подошёл.
Утром родители сидели на кухне с таинственным видом.
“Мы купили билеты в аквапарк. Всей семьёй. И… этого твоего мальчика возьмёшь?” — мать улыбнулась.
Настя обняла их.
Семья – как хрупкая ваза. Разбить легко, а склеить – трудно. Но если есть шанс сохранить, стоит попытаться. Ведь новые осколки могут оказаться ещё острее.
