В глухой деревне под Тверью жила старуха Марфа Семёновна. Дом её давно обходили стороной колядующие — нынешняя детвора бежит туда, где рублём угостят, а не постной лепкой. Да и водка у Марфы не магазинная — самогон… Разве что сосед Федя, когда уже изрядно по деревне прошлялся и еле на ногах, завернёт к ней:
“Сею-вею, на счастье, на здоровье, на Новый год…” — бормотал заученно.
Она нальёт ему, да и сама хлебнёт с гостем чарку другую — легче спать будет. Вот только Федя вечно за самое больное цеплял…
“Вот так, Марфушка, и доживаем… Мы с моей маманей — как два пня в лесу! И никому нас не обид. Нет у нас никого — и всё! А у тебя-то дочь есть!”
“Пил бы ты да не болтал, как тот Тузик на цепи! Дочь у меня есть! Хоть и неизвестно где, но есть! Так что иди-ка домой, трезвон!” — злизнулась старуха.
Федя не спешил уходить, хотя Марфа уже локтем подталкивала.
“Знаю, чего ты злишься… Все в деревне знают, что внука чужим отдала. Скажи, что неправда? Ну-ка скажи! А знаешь, что бабы шепчут? Тебе тот мальчишка снится! Оттого у тебя и светится по ночам, боишься?” — насмешливо заглядывал в глаза.
“Слушай, пропойца вонючий! Забыл бы дорогу сюда!” — Марфа вцепилась в засаленный воротник и выволокла за порог.
Больше он не приходил. А ей и правда снился мальчик — без лица, только глаза, как угольки, светятся… Стоит на пороге и колядовать просится…
* * *
Солнце уже клонилось к закату, когда в сенях скрипнула дверь. В хату вошел статный мужчина.
“С праздником, можно колядовать?”
Марфа вскочила, как девочка.
“Колядуйте, коли зашли…”
Незнакомец рассыпал зерно, а сам глазами шарил по углам.
“Вы кого-то ищете?” — спросила Марфа, замечая его взгляд.
“Воно ж положено колядовщика угостить. Да у меня своё есть.” — гость вытянул из сумки вино, колбасу, торт.
Марфа, ошеломлённая, подала чугунок с картошкой и салом.
“Вы, вижу, не тутошня…”
“Марфа Семёновна?”
“Да я…”
“А дочь ваша Людмила Петровна?”
“Была…”
“Тогда я ваш внук Виктор.”
Мир поплыл перед глазами… Те же глаза, что в её снах.
Он не стал обвинять. Просто рассказал: приёмная мать перед смертью открыла ему правду. Марфа рыдала, покаялась. Но когда всё высказала, Виктор поднялся:
“Не мне вас судить. Бог вам судья.”
И ушёл — так же внезапно, как появился.
* * *
Люда росла послушной девочкой.
“Учителька будешь!” — решил отец. “Замуж не думай, пока не выучишься!”
Но сердцу не прикажешь. Она
