Когда он вошел в избу, огляделся и вспомнил: эту самую избу он уже видел во сне. И женщину, так похожую на ту, что встретила его сейчас Такие сны снились ему в детстве, когда болел и плакал. Тогда она казалась ему безликой, лишь глаза горели угольками. Он боялся её, будто призрака. В страхе звал маму, а та крестила его, прижимала к груди…
Её избу давно обходят сеяльщики. Ребятишки теперь бегут туда, где угостят рублём, а не постной лепёшкой. Да и водка у Марфы не «фирменная» самогон… Разве что сосед Федя, когда уже изрядно «засеялся» по деревне и еле на ногах держится, завернёт к ней:
Сею, вею, на счастье, на здоровье, на Новый год… наливай, Марфушка! бормочет заученно.
Она нальёт и ему, и себе с гостем чарку-другую осушит, чтобы спалось легче. Вот только Федя редко думает, что болтает, а то ненароком за самое больное заденет…
Вот так, Марфушка, и доживаем… Мы с моей старухой как два пня в лесу! Никому не в обиду. Нет у нас никого и всё! А у тебя ведь дочь есть!
Выпил бы да не лаял, как цепной Барбос! Дочь у меня есть! Где-то есть! Так что иди домой и не грамотничай! Раскорячился и трещишь! Иди уже! рычит на соседа.
Федя не торопится уходить, хоть она уже толкает его в плечо.
Знаю, чего ты злишься… Знаю… И вся деревня знает, что внука чужим отдала. Скажи, что неправда? Э-э-э… А знаешь, что бабы шепчут? Мальчишка тот тебе ночами снится! Оттого у тебя и светится в окошке боишься… А? Боишься? Хе-хе-хе… ехидно заглядывает в глаза.
Слышь, пропойца вонючий! Чтоб ноги твоей тут больше не было! Забудь дорогу! Марфа вцепилась в засаленный воротник его телогрейки и, как паршивого кота, вышвырнула за порог.
Одурела, Марфушка! Да я ж это… отпусти! не мог вырваться.
Никогда больше! Слышишь! Никогда не заходи! кричала ему вслед.
А он только хихикал… Правда, больше не приходил ни выпить, ни поговорить. Может, стыдился, а может, боялся. Она бы простила, если б зашёл. Ведь кроме него некому… Но правда-то резала, как нож.
И правда снился ей мальчик. Лица разглядеть не могла. Только глаза, как угольки, светятся… Стоит на пороге, просится «засеять»… но не входит. Видела этот сон бессчётно. Или не сон…
* * *
Солнце уже клонилось к закату, и Марфа поняла: Федя сегодня не придёт. Вспомнила прошлогоднюю ссору… будто вновь чувствовала на пальцах жирный след от его телогрейки. Села за стол, налила чарку… Праздник же!
Во дворе взвыл Барбос, и скрипнула дверь. Кто-то вошёл.
С праздником! Можно засеять? на пороге стоял статный молодой мужчина.
Марфа вскочила, будто перед начальством:
Засевайте, коли пришли…
На счастье, на здоровье… рассыпал зерно незнакомец.
Она не сводила с него глаз. Заметила: он «сеет», а сам оглядывает избу. «Ограбить хочет», мелькнула тревожная мысль. Хоть бы Федя зашёл…
Вам что-то нужно? Или просто засеять… Кто вы будете? спросила неуверенно.
По обычаю, хозяйка должна гостя угостить… Хотя у меня своего хватит, уверенно шагнул к столу, достал из сумки вино, колбасу, пирожные.
Ошарашенная Марфа вынула из печи чугунок с картошкой и шкварками, села напротив.
«Наверное, от Людки какой-то её ублюдок… Но слишком молод. И зачем ей его слать?» думала, раскладывая еду.
Гость между тем налил вина. Она не знала, как быть дальше.
Вы, вижу, не здешний. Кого ищете?
Ищу… Вы Марфа Ивановна?
Я.
Муж ваш был Пётр Иванович?
Был… помер…
А дочь Людмила Петровна? Увы, о ней ничего не знаю…
Да… да…
Если так… то я ваш внук Виктор, он встал, протянул руку через стол. Будем знакомы!
Мир поплыл перед глазами… Всплыл образ мальчика из сна. Этот незнакомец смотрел на неё такими же глазами горящими, как угли…
Марфа вскрикнула, пошатнулась… Но крепкие руки подхватили её, усадили на лавку.
Не бойтесь. Я без претензий… Просто хотел увидеть вас и этот дом, где меня когда-то не приняли… Моя настоящая мама недавно умерла, но перед смертью всё рассказала. Вот я и приехал. Увидеть…
Ей казалось, что она рыдает на всю деревню, но на самом деле лишь глухо всхлипывала. Впервые в жизни рассказала всё, как было. Мужчина, назвавшийся внуком, смотрел в её глаза не моргая. Она не знала, куда деться от этого взгляда.
Когда речь закончилась, Виктор поднялся, окинул избу взглядом… Как вошёл чужим, так и вышел, бросив на пороге:
Живите с Богом… Он вам и судья. Не я…
Только снежная пыль взметнулась за его машиной. Ни номера она не разглядела, ни марки, ни даже где он живёт не спросила. Выбежала за ворота, не одевшись… И стояла, сжавшись от тоски.
* * *
Люда росла послушной.
Будешь учительницей! решил отец. О замужестве и не думай, пока не выучишься!
Она и не думала, хотя родители уже присмотрели ей жениха Андрея, сына соседа Ильи.
Военный! шептала мать. И квартира, и зарплата! Как раз подрастёшь он на ноги встанет!
Без материных подсказок Андрей не выходил у неё из головы. Старший, красивый. В отпуск приедет девки так и вьются вокруг. Но и она ему приглянулась.
Всего три года подожди, сказал на прощание. Письма писать будем… А потом свадьба.
Она дала слово.
Но быть невестой оказалось не просто. Дома Марфа учила дочь «премудростям»:
Смотри, если гулять захочется… чтоб тихо, без последствий
