Женщина отдала новорожденного внука чужим людям. Вот что из этого вышло.
Хата — во снах, и женщину, так похожую на ту, что встретила его… Такие сны видел, когда болел в детстве и плакал. Потому что та женщина была без лица, только глаза светились огоньками. Он боялся её, казалось, будто она призрак. Тогда кричал и звал маму. Мама ложилась рядом, крестила его и прижимала к сердцу…
Жизнь как есть. Посевалка
Её хату уже давно обходят посевальщики. Ребятишки теперь бегут туда, где рублём угостят, а не постной лепёшкой. Водка у Марфы тоже не «фирменная» — самогон… Разве что сосед Федька, когда уже изрядно по селу навеселе и еле на ногах стоит, завернёт к ней:
— Сейся, родись, на счастье, на здоровье, на Новый год… наливай, Марфушка! — лепечет заученно.
Она нальёт и ему, и сама хлебнёт с гостем стопку-другую — легче заснётся. Вот если бы Федька хоть немного думал, что болтает, а то ведь за самое больное ущипнёт…
— Вот так, Марфушка, и доживаем… Мы с моей старухой — как те два пня в лесу! Нам хоть не обидно никого. Нет у нас никого — и всё! А у тебя-то ведь дочь есть!
— Выпил бы да не лаял, как тот Рыжий на цепи! Да, есть у меня дочь! Хоть и неизвестно где, но есть! Так что иди домой и не морочь голову! Нализался и треплешь! Иди уже! — злобно бросает она.
Федька не спешит уходить, хотя она уже его чуть ли не за плечи выталкивает.
— Знаю, чего ты злишься… Знаю… И все в селе знают, что ты внука чужим людям отдала. Скажи, что неправда? Скажи! Э-э-э… А знаешь, что бабы в селе говорят? Тот мальчишка тебе ночами снится! Потому и светится у тебя ночами, боишься… А? Боишься? Хе-хе-хе… — насмешливо заглядывает ей в глаза.
— Слушай! Пьяница вонючий! Пошёл бы ты! Забудь сюда дорогу! Забудь! — Марфа схватила соседа за воротник засаленной телогрейки и, как гадкого кота, выволокла за порог.
— Одурела, Марфушка! Да я ж это… отпусти! — не мог вырваться из её рук.
— Никогда больше! Слышишь! Никогда не заходи больше! — кричала ему вслед.
А он только хихикал… Правда, больше не заходил ни стопку попросить, ни поговорить. Может, стыдился, а может, боялся. Она бы ему и простила уже, если бы и в этот раз зашёл «посеять». Потому что, кроме него, больше некому, а так, как люди говорят, положено. Никто же не слышал, что он ей наговорил… Да правду ведь говорил… А она так за живое задевает, та правда…
Ей и правда снится мальчик. Она никогда не может разглядеть его лицо. Только глаза, как те огоньки, светятся… Стоит на пороге и просится «посеять»… но не идёт дальше порога и не «сеет»… Бессчётное количество раз видела она этот сон, а может, и не сон…
* * *
Уже солнце катилось к зениту, и Марфа понимала, что Федька на этот раз точно не придёт. Вспомнила прошлогоднюю обиду и… будто снова почувствовала на пальцах жир с его телогрейки. Села сама за стол, налила себе стопку… Праздник же!
Во дворе залаял, аж заходился, Рыжий, и быстро скрипнула сенная дверь. Кто-то идёт.
— С праздником вас! Посеять можно? — на пороге стоял видный молодой мужчина.
Марфа вскочила со стула и застыла перед ним, как школьница:
— Сейте, коли зашли…
— На счастье, на здоровье… — рассыпал пшеницу незнакомец.
Марфа не сводила с него глаз. Заметила, что он «сеет», а сам глазами шарит по углам. Обокрасть хочет — испугалась мысли. Хоть бы Федька зашёл…
— А вы что-то хотели, или просто посеять… Вы кого-то ищете? И кто вы будете? — спросила неуверенно.
— Да положено же посевальщика угостить, али нет? Да у меня и своего хватит, — смело шагнул к столу и стал вынимать из сумки вино, колбасу, конфеты.
Марфа, совсем ошарашенная, достала из печи чугунок с картошкой и жареным салом и села напротив гостя, который так ловко помог ей накрыть стол.
«Наверное, от Людки какой-то её ухажёр… Хотя слишком молодой. Да и на кой бы она его прислала…» — размышляла, пока накладывала еду.
Гость тем временем налил в стаканы вино, а она не знала, что делать дальше. Надо же что-то сказать…
— Вы, вижу, человек не здешний. Кого-то ищете?
— Ищу… Вы Марфа Ивановна?
— Она!
— А муж ваш был Пётр Иванович?
— Был… да помер…
— А дочь ваша Людмила Петровна? Увы, о ней ничего не знаю…
— Да… да…
— Ну, коль всё так, то я ваш внук Виктор… — мужчина поднялся и через стол протянул Марфе руку, — будем знакомы!
Мир завертелся перед её глазами… Всплыл образ того мальчика, что порой просится к ней «посеять». Этот незнакомец смотрел на неё такими же глазами, как тот мальчик из снов…
Марфа вскрикнула и пошатнулась… Но крепкие руки подхватили её и усадили на лавку.
— Да не бойтесь вы меня! Я же без претензий… Просто… Хотел увидеть и вас, и этот дом, где меня когда-то не приняли… Недавно моя настоящая мама умерла, а перед смертью всё мне рассказала. Вот я и приехал. Увидеть…
Марфе казалось, что она рыдает на всё село, а на деле лишь тихо всхлипывала. И впервые в жизни рассказала всё, как было тогда. Этот человек, назвавшийся внуком, внимательно смотрел ей в глаза, а она не знала, куда их спрятать. Когда всё высказала, Виктор встал, вздохнул, окинул взглядом хату… Как вошёл чуж