Сегодня был один из самых тяжёлых дней в моей жизни. Как же больно осознавать, что твой собственный сын способен на такую жестокость. Я всё ещё не могу прийти в себя после того, что сделали Артём и его жена. Их поступок разорвал мне сердце, уничтожив все те годы любви и доверия, которые я в него вкладывала.
Меня зовут Галина Ивановна, мне 63 года. Живу в тихом городке под Ростовом-на-Дону. Вырастила двоих детей – сына Артёма и дочь Светлану. Недавно я попросила Артёма освободить квартиру, которую он снимал с семьёй, чтобы Светлана могла там поселиться. Но то, что мы увидели, когда зашли внутрь, повергло нас в ужас. Они не просто уехали – они уничтожили всё: ободрали стены, вырвали пол, сняли даже розетки и выключатели. Ванну и раковину вывезли, будто это было их личное имущество. Я уверена, это была месть, и всё это – под влиянием его жены Натальи.
Десять лет назад, когда Артём женился, я получила в наследство от тёти двушку в районе. Молодые тогда ждали ребёнка, и я, желая помочь, разрешила им пожить там. «Это временно, – предупредила я. – Квартира не за вами, просто пока не купите своё». Жильё было старым, без ремонта, но они, с помощью родителей Натальи, вложились: поменяли окна, потолки, сделали евроремонт. Я радовалась, что им уютно, но всегда напоминала – это не их собственность.
Годы шли. Артём и Наталья родили двоих, устроили детей в школу рядом. Они обжились, словно забыли мои слова. За десять лет мы ни разу не говорили о том, что им пора съезжать. А я молчала, не хотела портить их жизнь. Но когда Светлана, моя младшая, окончила университет и сказала, что хочет самостоятельности, я поняла – пора.
Когда я сообщила Артёму о своём решении, он окаменел. «Как ты можешь нас выгонять?!» – закричал он. Наталья молчала, но в её глазах читалась ненависть. «Я предупреждала, – ответила я. – Десять лет – достаточно, чтобы скопить на свою квартиру. Ищите съёмное или живите у её родителей». Я дала им месяц, но этот месяц превратился в ад. Постоянные ссоры, обвинения, крики. Артём твердил, что я разрушаю его семью. А я терпела, хоть и плакала по ночам.
В день, когда они съехали, мы со Светланой пришли в квартиру. Но вместо уютного гнёздышка увидели разруху. Голые стены, выдранный пол, снятые двери. Даже трубы в ванной были вырваны. Руки дрожали, когда я набрала Артёма: «Как ты мог так поступить? Это же подло!» Он лишь холодно ответил: «Я не собирался оставлять сестре отремонтированное жильё. Мы всё делали сами, тратили деньги. Почему она должна получить это даром?»
Его слова прозвучали как приговор. Светлана, стоя рядом, плакала. Ей всего 23, у неё нет сбережений, а я, пенсионерка, едва свожу концы с концами. Теперь квартира – голая коробка, а мой сын, кажется, испытывает удовлетворение от нашей боли. Я дала им крышу над головой, а они ответили мне вот этим. Это не просто обида – это предательство, которое я не в силах простить. Моя дочь осталась без дома, а я – без сына. И теперь я задаюсь вопросом: в чём же была моя ошибка? Где я упустила его?