В одном городе жила-была женщина по имени Татьяна Сергеевна. Считала она свою жизнь достойной — квартира в чистоте, работа бухгалтером на кондитерской фабрике. Семью не сложилось создать, но одиночество не тяготило, особенно глядя на соседей.
Дожила спокойно до пятидесяти, радуясь контрасту своей упорядоченной судьбы с их беспутством. Напротив обитала пенсионерка Галина Ильинична — волосы выкрашены в кислотно-розовый, джинсы рваные, как у подростка. «Позорище! В её-то годы!» — мысленно качала головой Татьяна.
Чуть ниже этажом ютилась двадцатилетняя Катя с дочкой Лизой. «Школьница-мать! Родителей нет — вот и результат», — осуждала соседка, не замечая, как та сама вставала в пять утра, чтобы успеть на две работы. А ещё эта Катя дружила с Галиной — та сидела с ребёнком, пока девушка трудилась.
Самый же отталкивающий сосед — мужчина лет тридцати пяти, весь в татуировках, будто тюремный наколки носил. Игорь, кажется. «Урод себе кожу, умом не вышел», — брезгливо думала Татьяна, встречая его в лифте.
Однажды после работы у женщины закружилась голова, ноги подкосились. Присела на лавочку у подъезда, и вдруг — лёгкое прикосновение к плечу. Розововолосая Галина, вопреки ожиданиям, не смеялась, а тревожно спрашивала: «Вам плохо? Пойдёмте к Игорю, он кардиолог».
Татьяна едва не потеряла дар речи, когда татуированный «уголовник» оказался врачом в белом халате. Померил давление, дал таблетку, шутливо упрекнул: «Даже молодым девушкам за здоровьем следить надо!»
Вечером в дверь постучали. На пороге — Галина с Лизой: «Катя на ночной смене. Решила проведать — вдруг опять плохо?» За чаем выяснилось: розовые волосы — память о покойной дочери-стилистке; Катя — старшая сестра Лизы, взявшая опекунство после гибели родителей; Игорь спонсирует девочке репетиторов.
Когда гости ушли, Татьяна долго смотрела в окно на тёмные улицы. Завтра купит краску — давно мечтала о каштановом оттенке. Пригласит Игоря на блины — отблагодарить. А Кате предложит посидеть с Лизой, пока та курсовые пишет. Вдруг осознала: её аккуратная жизнь, годами выстроенная как крепость от чужих недостатков, оказалась клеткой. А за стенами — не хаос, а люди. Просто живые.
