Из-за сложившихся обстоятельств Дмитрия воспитывала бабушка, хотя мать его была жива. Надо сказать, что мама у него была прекрасной — красивой и доброй, но работала певицей в филармонии, и дома находилась редко. Даже из-за частых отъездов она разошлась с мужем, официальным отцом Дмитрия. Поэтому бабушка заботилась о внуке.
Сколько себя помнил Дима, подходя к хрущёвке, где жил, он всегда поднимал голову и видел в окне на четвёртом этаже силуэт дорогой бабули, с нетерпением ожидавшей его возвращения. Провожая внука, она подходила к окну и махала ему на прощание, а он обязательно отвечал тем же.
Когда Дмитрию исполнилось двадцать пять, бабушка ушла из жизни. Теперь, подходя к дому и не видя в окне любимого силуэта, на душе у него становилось невыразимо грустно и пусто. В квартире тоже ощущалась пустота. Даже когда мать была дома, Диме все равно было одиноко. Они с матерью давно разучились общаться, обсуждать душевные темы. У них не было общих интересов, даже житейские проблемы не обсуждали, как будто были чужими.
Через пару месяцев после смерти бабушки Дмитрий решил переехать в другой город. Тем более что его профессия была востребована — айтишники нужны везде. По интернету он нашёл хорошую фирму, которая обещала высокую зарплату и оплачиваемое жильё. Мать обрадовалась этому решению. Сын давно вырос и должен идти своим путём вдали от матери.
Из дома он забрал лишь любимую бабушкину чашку в качестве памяти и немного одежды на первое время. Выйдя с дорожной сумкой, в последний раз поднял голову на окно кухни и снова никого там не увидел. Мать даже не подошла к окну, чтобы помахать на прощание. Такси быстро довезло его до вокзала, и вскоре он лежал на верхней полке плацкартного вагона.
На следующее утро поезд прибыл на вокзал строго по расписанию. Дмитрий нашёл офис, где предстояло работать, оформился и отправился выбирать квартиру по адресам, найденным через интернет. Перемещаясь по чужому городу с помощью навигатора на мобильном, он вдруг заметил хрущёвку, весьма напоминавшую его дом. Эти дома все между собой похожи, но в этом было что-то родное, может, потому что все рамы были окрашены в такой же бирюзовый цвет.
Дима невольно свернул с маршрута и медленно пошёл к дому, чтобы просто постоять рядом и вспомнить бабушку. Подходя ближе, он автоматически поднял голову, посмотрел на окно, где когда-то была кухня, и застыл… У него кружилась голова. На четвёртом этаже, за кухонным окном, он увидел силуэт бабушки. Узнав его, сердце всерьёз забилось в груди.
Дмитрий был в своём уме и понимал, что это невозможно. Закрыл глаза, развернулся и медленно пошёл прочь. Разум подсказывал, что за окном сейчас стоит другая бабушка, но сердце кричало: “Остановись! Это же она!” Он послушался сердца, остановился, обернулся и снова поднял голову.
Бабушка всё так же стояла у окна. Дмитрий не выдержал. С сумкой за плечами он бросился к дому, к четвёртому подъезду. Как и дома, замок на двери не работал, и он стремительно поднялся на свой этаж, нажал на звонок.
Дверь открыла заспанная девушка в халате, недовольно уставившаяся на незнакомца:
— Вам кого?
— Мне? — Дмитрий растерялся. — Мне бабушку…
— Бабушку? — переспросила девушка, усмехнулась и крикнула в квартиру: — Мама! К тебе пришли!
Пока мама подходила, девушка любопытно разглядывала Дмитрия.
У него кружилась голова, казалось, сердце останавливается.
— Кто меня спрашивает? — проявилась заспанная женщина лет пятидесяти.
— Мам, он тебя бабушкой назвал, — усмехнулась девушка.
— Погодите, — прошептал Дима. — Я звал не эту женщину… Я… Там, в вашем окне… На кухне… Моя бабушка… Я её там видел.
— Ты наркоман, что ли? — воскликнула девушка. — Никаких бабушек у нас нет! Мы с мамой вдвоём живём! Понял?
— Понял… Извините… Я перепутал… — перед глазами у него всё поплыло, он отступил и опёрся о стену. — Извините… Сейчас постою здесь и уйду…
Девушка стала закрывать дверь, но мать остановила её.
— Молодой человек, — обеспокоенно обратилась она, — вы как себя чувствуете?
— Нормально… — едва слышно ответил он. — Не волнуйтесь…
— Лицо как варёная свёкла… Давай, я помогу, — она вывела его в коридор, привела в квартиру и отдала команды дочери: — Вера, бери его сумку, занеси в квартиру! И тонометр сюда!
Дочь, испуганно тараща глаза, начала выполнять указания.
Женщина усадила Диму на кушетку и измерила давление, затем обратилась к дочери, которая наблюдала с открытым ртом:
— Принеси мою аптечку. Есть уколы… — затем к Дмитрию: — Я тебе укол сделаю, вызовем врача…
— Не надо врача! — простонал он. — Только с поезда приехал… Здесь никого нет, даже квартиру не снял…
— Слушайся мою маму! — вмешалась Вера. — Она врач, понятно?
— Ты из другого города? — спросила женщина.
Он кивнул, снова попросил:
— Пожалуйста, не вызывайте… Завтра на работу первый раз… Только устроился…
— Помолчи! — она вводила лекарство. — Бывали такие приступы?
— Нет, — прошептал он.
— Сколько лет?
— Двадцать пять…
— Проблемы с сердцем?
— Здоров… Совсем здоровый…
— Давление сто восемьдесят — не шутка…
— Лишь от волнения…
— Какого волнения?
— Я увидел бабушку в вашем окне. Она стояла на кухне и смотрела на меня.
— Бабушка?
— Да. Но она умерла. Два месяца назад. У вас бабушек нет?
— Странный какой… — улыбнулась Вера. — Говорила же, что живём вдвоём. Пойду проверю на кухню, чтобы ты успокоился.
Она весело пошла на кухню, и через несколько секунд закричала:
— Мама! Это что?! — вскоре стояла в прихожей с незнакомой чашкой. — Откуда это, мама?! У нас таких не было!
— Ой… — Дима глупо улыбнулся. — Это бабушкина чашка… Но она… Должна быть в сумке. Взял из дома на память. Мистика…
— Где сумка? — мать с дочкой изумлённо смотрели.
— Как где? — кивнул на сумку у двери. — Чашка должна быть там…
Втроём перевернули содержимое, но второй чашки не нашли.
Этот случай остался необъяснимым для семьи. Особенно для мамы Веры, ведь она спустя пару месяцев стала тёщей Дмитрия. Действительно, мистика какая-то…
