В животе урчало, будто бродячий пёс, а пальцы на руках коченели от холода. Я шла по тротуару, разглядывая витрины ресторанов с их тёплым светом и запахами свежеприготовленной еды, которые ранили сильнее, чем мороз. В кармане ни копейки.
НИКТО НЕ ДОЛЖЕН ПИТАТЬСЯ ОБЪЕДКАМИ
Город сковало холодом. Не таким, от которого спасает шарф или руки в карманах. Это был холод, проникающий в кости, напоминающий, что ты одинока, без дома, без еды без всего.
Я хотела есть.
Не просто «не ела пару часов», а так, будто голод поселился в теле навсегда. Живот гудел, как барабан, а в глазах темнело при каждом наклоне. Настоящий голод. Голод, который причиняет боль.
Больше двух дней во рту не было ни одного куска. Только глоток воды из уличной колонки и кусочек чёрствого хлеба, подаренный случайной прохожей. Обувь разваливалась, одежда была грязной, а волосы спутались, будто я дралась с ветром.
Я шла по проспекту, уставленному дорогими ресторанами. Тёплый свет, тихая музыка, смех гостей всё это было из другого мира. За каждым окном семьи поднимали бокалы, пары улыбались, дети играли с приборами, будто ничто в жизни не может причинить боль.
А я я мечтала о куске хлеба.
После долгих блужданий я решилась зайти в ресторан, откуда доносился божественный аромат. Запах жареного мяса, горячей гречки и растопленного масла заставил слюну бежать. Столики были заняты, но поначалу никто не обратил на меня внимания. Я заметила освободившийся стол с остатками еды сердце ёкнуло.
Я осторожно подошла, не глядя ни на кого, и села, будто была гостьей, будто имела право здесь находиться. Не раздумывая, схватила чёрствый хлеб из корзинки и сунула в рот. Он был холодным, но для меня настоящим лакомством.
Дрожащими руками подобрала остывшую картошку, сдерживая слёзы. Затем кусочек почти сухого мяса. Жевала медленно, будто это последняя еда на земле. Но в тот момент, когда начала расслабляться, грубый голос врезался, как пощёчина:
Эй. Ты что делаешь?
Я застыла. С трудом проглотила и опустила взгляд.
Передо мной стоял высокий мужчина в идеально сидящем тёмном костюме. Его ботинки блестели, а галстук лежал безупречно. Не официант. Даже не обычный посетитель.
Извините прошептала я, лицо пылало от стыда. Я просто хотела есть
Попыталась сунуть картошку в карман, будто это могло спасти от унижения. Он ничего не сказал, лишь смотрел, словно не понимая, сердиться или жалеть.
Пойдём со мной, приказал он наконец.
Я отступила.
Я ничего не украла! Дай мне доесть, и я уйду. Обещаю, не устрою сцену.
Я чувствовала себя ничтожной, разбитой, невидимой. Будто лишней в этом месте.
Но вместо того, чтобы выгнать, он поднял руку, кивнул официанту и сел за столик в углу.
Я замерла, не понимая. Через несколько минут официант подошёл с подносом и поставил передо мной дымящуюся тарелку: рассыпчатую гречку, сочное мясо, тушёные овощи, ломоть свежего хлеба и большой стакан молока.
Это мне? голос дрожал.
Да, улыбнулся официант.
Я подняла глаза и увидела, как тот мужчина наблюдает за мной. В его взгляде не было насмешки. Не было жалости. Только странное спокойствие.
Я подошла к нему, ноги ватные.
Почему вы дали мне еду? прошептала.
Он снял пиджак, будто сбрасывая невидимые доспехи.
Потому что никто не должен искать объедки, чтобы выжить, твёрдо сказал он. Ешь спокойно. Я хозяин этого места. И теперь для тебя здесь всегда будет еда.
Я не могла говорить. Слёзы жгли глаза. Я плакала не только от голода. От стыда, от усталости, от унижения и от облегчения, что кто-то впервые за долгое время увидел меня по-настоящему.
Я приходила на следующий день.
И ещё.
И снова.
Каждый раз меня встречал тот же официант, будто я постоянная гостья. Я садилась за тот же столик, ела молча, а после аккуратно складывала салфетки.
Однажды он снова появился мужчина в костюме. Пригласил к своему столу. Я засомневалась, но в его голосе было что-то, что заставило поверить.
Как тебя зовут? спросил он.
Лера, тихо ответила я.
Сколько лет?
Семнадцать.
Он кивнул. Больше не спрашивал.
Потом сказал:
Ты голодна. Но не только в прямом смысле.
Я недоумённо посмотрела.
Тебе не хватает уважения. Достоинства. Чтобы кто-то спросил, как ты, а не видел в тебе мусор на улице.
Я не знала, что ответить. Но он был прав.
Что случилось с семьёй?
Мама умерла от болезни. Отец ушёл к другой. Я осталась одна. Меня выгнали. Идти было некуда.
А школа?
Бросила в восьмом классе. Стыдно было приходить грязной. Учителя смотрели, как на прокажённую.
Он снова кивнул.
Тебе нужны не жалость, а шанс.
Достал визитку и протянул мне.
Завтра приходи по этому адресу. Это центр для таких, как ты. Там помогут: еда, одежда, обучение. Хочу, чтобы ты пошла.
Почему вы это делаете? слёзы подступали.
Потому что в детстве я тоже ел объедки. И кто-то мне помог. Теперь моя очередь.
Прошли годы. Я поступила в тот центр. Научилась готовить, читать, работать на компьютере. Получила кровать, уроки уверенности в себе, психолога, который объяснил, что я не хуже других.
Сейчас мне двадцать три.
Я работаю на кухне того самого ресторана, где всё началось. Волосы чистые, форма выглажена, обувь крепкая. Слежу, чтобы для нуждающихся всегда был горячий обед. Иногда приходят дети, старики, беременные все с голодом не только в животе, но и в душе.
И каждому я говорю с улыбкой:
Ешь спокойно. Здесь не судят. Здесь кормят.
Тот мужчина до сих пор иногда заходит. Уже без г
