Ой, Злата, если у тебя денег ни к чему не ставить, отдай брату. С ума сойти! Двенадцать тысяч на еду! закричала мать.
Злата поставила бокал на стол, сжатая губами. Родственники давили на неё так, что ей уже ничего не хотелось: ни отмечать день рождения, ни болтать с ними.
Оля, хватит девочке ломаться, попытался вмешаться отец. У нас сегодня праздник или что?
Праздник, фыркнула мать. А потом мои внуки опять поедут в клоповник в коммуналке с соседомалкашом, а я буду молиться, чтоб с ними ничего не случилось. Если бы ты, Злата, отдала эти двенадцать тысяч брату, он смог бы снять квартиру, а не крохотную комнатушку! А твои кошки могли бы питаться обычным кормом, без дорогих лакомств.
Мама, возмущённо начала Злата, этих «кошек» я сама взяла к себе, потому что захотела. Я несу за них ответственность. А Игорь уже тридцать пять, он сам должен отвечать за себя и за свою семью, которую, если хотите, завёл сознательно.
«Взрослый мужик» в этот момент недовольно скривил губы, откинулся назад на диван и демонстративно отвернулся.
И твою семью тоже! повысила голос мать. Твои брат, твои племянники! А на улице котов хватает, берёшь любого. Мы всю жизнь кормили своих кашами и консервами, и всё было нормально. А ты с ними, как с детьми, возишься! Не хочешь заводить своих детей? Хочешь в старости одна прозябать пожалуйста. Но нельзя так вылизываться своими котами, когда племянники видят только конфеты по праздникам!
Терпение Златы лопнуло. Годы обид, пренебрежения, обесценивания её чувств Всё это вырвалось наружу вместе со слезами, бегущими по щекам.
Эти коты лучше семьи, вырвалось у неё. Они любят меня просто так, ничего не требуют. И никогда не упрекают за то, что я хочу жить своей жизнью.
Она больше не могла выдержать. Развернувшись, Злата бросилась в спальню и с силой хлопнула дверью.
Ну-ну. Посмотрим, как они тебя полюбят, если ты перестанешь им покупать всякие цацки! прозвучало ей вслед. Мир перевернулся: коты дороже родителей…
Мать продолжала ныть, но Злата старалась не слышать. Она упала на кровать и спряталась под подушкой, заглушая чужие возражения. Брат простонепросто спустил на неё мать, как тяжёлую артиллерию, и укрылся за её юбкой. Впрочем, так было всегда.
Воспоминания Златы о детстве были смутными, будто ктото вытер их пыль. Но она помнила, как на пятый день рождения мать испекла малиновый торт, потому что Игорь так захотел, а Злата просила шоколадный со свечками.
Самому дорогому моему мужчине самый большой кусок! проворковала мать, глядя на Злату без прежнего восторга. Тебе, конечно, поменьше. Девочкам с детства надо беречь фигурку.
Ничего особенного, но Игорю всегда доставалось всё лучшее: игрушки, поездки, подарки, главное внимание. Мать смотрела на него иначе, с обожанием и надеждой. Злата же казалась лишь приложением к брату.
Отец в эти моменты вздыхал, мог бы возразить, но чаще молчал. Виктор держался старой модели семьи, где женщина занималась детьми, а мужчина работой.
Когда Злата подросла, почти всё лето проводила с матерью на даче. Игорь в это время гулял с друзьями. Даже если мать просила его помочь, что было редким, он ссылался на головную боль. У Златы такой «трюк» не прошёл: «Ты, девочка, должна помогать по дому, пока Игорь занимается мужскими делами».
Иногда отец запоздало пытался вмешаться в воспитание, но момент был упущен.
Оля, ты что, хочешь вырастить бытового инвалида? полушёпотом спросил он, оставаясь с женой наедине. Хватит ему потакать! Нормальный мужик должен уметь стирать свои носки, заправлять кровать и готовить хотя бы для себя.
Да? Не вижу, чтобы ты всё это делал, ответила мать. Пусть мальчик живёт спокойно, пока он с нами. Успеет ещё нахозяйничаться.
А потом? Он не научится всему щелчком пальцев!
Тогда этим займётся его жена.
А если она не захочет возиться со взрослым мужиком, как с ребёнком?
Тогда нам такая не нужна. Будем искать нормальную.
Нормальная нашлась слишком быстро. Злате не было и шестнадцати, как Игорь привёл в дом девушку с большими наивными глазами Алину. Сначала она приходила к ним вечерами, потом ночами, а потом осталась навсегда.
Об этом «навсегда» Злата узнала, когда мать захотела поговорить.
Доченька, не обижайся, начала Ольга без лишних предисловий, но молодым нужно пространство. Ты пока будешь жить в комнате Игоря, а он с Алисой переедет к тебе.
Злата была в шоке. Её комната единственное убежище, книги, плакаты Всё отняли. Комната Игоря была просторной, но без личного характера.
Мам, но это моя комната. Я к ней привыкла
Технически это не твоя, а наша с папой комната в нашей квартире. Ты ею лишь временно пользуешься. И вообще, не драматизируй. Кровать есть, стол есть, чего тебе ещё надо?
Злата потеряла дар речи. Слова звучали как приговор: у неё здесь нет ничего своего, и уединиться скоро не получится.
Оля, не трогай ребёнка, заступился отец. Молодые пусть живут как могут или уходят, если недовольны. Быстрее на квартиру накопят.
Ты хочешь, чтобы сын из дома ушёл и ночевал на улице?! вскричала мать. Что если с ним случится чтото? Я этого не прощу!
Мать разрисовывала страшные сценарии, а отец быстро сдавался. В тот день Злата всё же перенесла вещи в другую комнату.
Как и ожидала, личной жизни у неё не осталось. Брат высмеивал её плакаты, мать пыталась подсмотреть переписку, будущая невестка без спроса брала её косметику. Конфликтов было много, и виновата всегда была Злата. Она чувствовала себя лишней в своей же семье.
Вскоре Злата сбежала к бабушке. Та была слепой на один глаз и передвигалась с трудом, но лучше ухаживать за старой доброй бабушкой, чувствуя свою нужность, чем оставаться бессловесной мебелью в доме без места.
Бабушка до пенсии работала ветеринаром, обожала животных, всегда брала с собой немного корма, но никого не пускала в дом.
Не хочу, чтоб они ко мне привязывались, говорила она. И сама привязываться не хочу. Мне уже слишком часто ставят проблемы. Да и лекарства купить трудно, а животные ответственность. Возьми к себе, если готов кормить, лечить и уделять внимание; если нет не бери.
С бабушкой они провели почти десять лет, живя душой в душу. Злата училась и работала, поняв, что тоже хочет стать ветеринаром.
Когда бабушки не стало, квартира досталась Злате. Казалось бы, живи и радуйся, но душу глодало одиночество. Друзья были, но каждый был занят своей семьёй. Хотелось когонибудь рядом, чтобы всегда обнять.
В её доме жили два кота: Мурка и Барс. Мурку привезли в усыпление, потому что она в детстве не могла встать на задние лапки; Злата спасла её. Барса взяла год спустя, когда Мурке стало одиноко.
Здоровье котов было плохим: у одного проблемы с почками, у другого с желудком. Приходилось покупать ветеринарные корма, а они стоили недёшево. Злата брала на себя ответственность, ведь коты дарили ей столько ласки, что затраты казались пустяком.
Игорь так не думал.
Однажды он привёз к ней крысу дети попросили питомца, хомяка не захотели, а крыса казалась самым бюджетным вариантом. О правильном уходе никто не задумывался, и животное заболело. Пока Злата объясняла, что клетка должна быть минимум в три раза больше, к ней приехал курьер с кормом для котов.
С вас двенадцать семьсот рублей, сказал он, таща мешки в квартиру.
Игорь поднял брови и, закрыв дверь за курьером, не удержался:
Двенадцать? Это треть моей зарплаты! Они туда золото запихнули?
К слову, Игорь так и не накопил на квартиру. После рождения первого ребёнка ему пришлось переехать в съёмную комнату в коммуналке, где он потом завёл и второго сына.
Это ветеринарный корм, спокойно ответила Злата. И со скидкой.
Игорь покачал головой, но развивать тему не стал. Вместо него пришла мать, прямо в день рождения Златы.
Теперь Злата лежала одна, в тишине. Родственники ушли, и, честно говоря, она отчасти была рада. Ей изначально не хотелось проводить этот день с ними, но идти против традиций сложно.
Мурка, её первый кот, будто почувствовала настроение, подошла, ткнула мокрым носом в щёку и запела мурчать. За ней прибежал Барс, стал вылизывать её сжатые в кулак пальцы. Их мурлыканье постепенно растворяло напряжение. Может, они и не говорили, но в них Злата нашла безусловную поддержку, которой не было в семье.
Зазвонил телефон. Отец.
Злата, прости, что всё так вышло устало сказал он. Знаешь, я тоже не понимаю всю эту котозапутанность. Но лезть в твой карман не дело. Они не правы, совсем.
Его слова были как пластырь на мозоли. Он не осуждал её, не оправдывал мать. Возможно, если бы он чуть активнее участвовал в семье, всё было бы иначе. Тем не менее, Злата была ему благодарна.
Ближе к вечеру позвонила Ксения, лучшая подруга.
Поздравляю с очередным годом в копилку! Как отметила?
Ответом было гробовое молчание и сдавленное «спасибо, нормально». Ксения прекрасно знала Злату и всё поняла.
Не расстраивайся. Я приду через час, сказала она и повесила трубку.
Через час в квартире произошёл переполох: Мурка и Барс в ужасе спрятались под кровать. Ксения, её муж Антон и ещё две подруги ворвались с криками «С днём рождения!», коробками пиццы, бутылками вина и огромной многоуровневой когтеточкойдеревом.
Для ваших хвостатых, чтоб не скучали, заявила Ксения.
Вечеринка с «семьёй» теперь казалась черновиком, чемто далёким и незначительным. Главное было сейчас: шум, смех, объятия, дурацкие тосты. Эти люди спасли её день рождения, принимая её такой, какая она есть, в отличие от кровной семьи.
Гости разошлись далеко за полночь. Ксения не уехала, а осталась помогать убирать.
Как? Отпустило? тихо спросила она.
Злата невольно улыбнулась.
Отпустило. Спасибо. Вы у меня самые лучшие.
Мурка спала в лежанке под столом, Барс на стуле. В гостиной стояла новая когтеточка. Подруга, которой утром нужно было идти на работу, помогала мыть посуду.
В тот момент Злата поняла, что семья важна и хороша, если в неё повезло. Её же в родной семье не было удачи. И это нормально, ведь можно построить свою семью из тех, кто мурлычет у тебя под ухом, когда ты плачешь, и из тех, кто врывается в дом в полночь, зная, что тебе плохо. Такая семья крепче всех родственных уз, потому что скреплена не долгом и не чувством вины, а чистой любовью.
