Свекровь в нашей квартире
Даже не пойму, как так вышло, но у меня мурашки по коже от одной мысли. Мой муж, Артём, вдруг заявил, что его мать, Валентина Ивановна, должна переехать к нам в новую московскую квартиру. В ту самую, о которой мы грезили с 17 лет, копили годами, брали ипотеку и обустраивали каждый сантиметр! А я категорически против, чтобы она тут жила. Теперь передо мной выбор: либо отстоять своё и рискнуть поссориться с Артёмом, либо смириться и превратить нашу мечту в проходной двор. Честно, я в тупике, но терпеть молча больше не могу.
Мы с Артёмом познакомились в школе, когда нам было по 17. Тогда мы были просто влюблёнными дураками, мечтавшими о своём уголке: квартире, уюте, где будет только мы и, возможно, дети. Мы представляли, как будем клеить обои, ставить диван, пить чай на балконе. Эти мечты грели нас, пока мы учились, работали и откладывали каждую копейку на первый взнос. И вот, спустя годы, купили квартиру в Москве — небольшую, но свою. До сих пор помню, как мы впервые зашли в пустые комнаты: запах свежего ремонта и чувство, что это начало чего-то важного. Мы вкладывали душу: я выбирала занавески, Артём крутил шурупы в мебели, спорили даже о цвете ковра. Это было наше гнёздышко.
А месяц назад Артём вдруг заявляет: «Лена, давай маму к нам заберём». Я сперва решила, что он шутит. Валентина Ивановна живёт в Подмосковье, у неё свой дом, огород, подружки, с которыми она треплется за чаем. Зачем ей переезжать? Но он стоял на своём: «Она стареет, одной тяжело. У нас есть место». Я онемела. Наша «двушка» — это спальня и комнатка, которую мы прочили под детскую или кабинет. А теперь там будет свекровь?
Я попыталась объяснить, почему это плохая затея. Во-первых, Валентина Ивановна — дама с норовом. Она обожает командовать: как мне варить суп, мыть пол или даже носить волосы. Когда она в гостях, через день я чувствую себя не хозяйкой, а прислугой. Она перекладывает мои ложки, ворчит, что я пересолила щи, и учит, как гладить Артёму рубашки. А если она поселится здесь? С ума сойду! Во-вторых, у нас наконец-то появился свой угол, где можно расслабиться. Мы молоды, хотим тишины, спонтанных ужинов. А с ней этого не будет — она даже новости включает на полную громкость.
Но Артём будто не слышил: «Лен, это моя мать. Мы не можем её бросить». Я не против заботы, но почему за счёт нашего пространства? Предложила другие варианты: чаще навещать, помочь с ремонтом, нанять сиделку. Но он упёрся: «Она будет с нами, и всё». Я спросила: «Ты хоть спросил, хочу ли я этого?» Он лишь пожал плечами: «Думал, ты поймёшь». Пойму? А кто поймёт меня?
Позвонила подруге, чтобы выплеснуть душу. Та выслушала и сказала: «Ленка, не уступай. Это твой дом, ты имеешь право голоса». И она права. Я не против Валентины Ивановны, но жить с ней — нет. Знаю, как будет: она полезет во всё — от воспитания детей до расстановки банок в холодильнике. А Артём вместо поддержки скажет: «Потерпи, это же мать». Уже вижу, как наша мечта рассыпается в мелкие бытовые склоки.
Вчера решилась на разговор. Сказала Артёму: «Я тебя люблю, но не готова жить с твоей матерью. Это наш дом. Давай найдём другой способ». Он нахмурился: «Ты что, против неё?» Я едва не сорвалась. Против? Нет! Я хочу сохранить нашу семью! Спорили долго, и в итоге он бросил: «Подумай. Твой упрямство всё испортит». Что испортит? Брак? Мечты? Ушла спать с тяжёлым сердцем, но сдаваться не намерена.
Теперь ищу выход. Может, пусть приезжает на неделю-другую, но не навсегда? Или снять ей комнату рядом? Готова помогать, но не жертвовать домом. Боюсь, Артём выберет мать, и тогда придётся решать, как жить дальше. Страшно, но молчать нельзя. Мы столько шли к этой квартире, к нашей жизни. Не позволю, чтобы она стала чужой.
Моя мать, узнав, сказала: «Леночка, держись. Дом — твоя крепость». Я согласна. Не хочу ссориться с Артёмом, но и отступать не стану. Валентина Ивановна, может, и хорошая, но границы уважать обязана. А Артёму решать: её удобство или наша семья. Верю, что выход есть. Но пока готовлюсь к бою — ведь эта квартира не просто стены. Это наша мечта. И я её не отдам.
