Хочу других родителей
Алина возвращалась из школы вприпрыжку. Сегодня собирали деньги на цветы классной руководительнице к 8 Марта. И Кирилл так мудро заметил, что все женщины обожают алые розы. При этом он смотрел на неё так, будто читал стихи Блока при лунном свете.
От его взгляда у Алины ёкнуло где-то в районе солнечного сплетения. Вот же повезёт – он явно готовит для неё особенный подарок! Все подруги обзавидуются.
Кирилл появился в их классе прошлой осенью – его отца-военного перевели в их гарнизон. Он был спокойным, уверенным, будто ему плевать, что о нём думают другие. А Алина всегда переживала – вдруг скажет что-то не то, сделает не так, выглядит смешно…
Ребята Кирилла сразу приняли в свою компанию. Даже учителя к его мнению прислушивались – не лидер, но авторитет.
Конец февраля, а уже пахнет весной: воробьи орут под окнами, солнце припекает по-мартовски, с крыш капает так громко, что кажется – целый оркестр настроился. Сердце замирало в предвкушении чего-то важного.
Алина открыла дверь в квартиру – и сразу наткнулась на родительский скандал. Опять. Настроение улетело в тартарары. Раньше же всё было хорошо – ездили на Чёрное море, наряжали ёлку всей семьёй, отец даже петарды во двор выносил… А если они разведутся? Всё кончится?
У Насти из параллели мама, когда отец ушёл, вскрыла вены. Настя потом весь месяц ходила с опухшими глазами. А Лера из 9 «Б» хвасталась, что это даже круто – два дома, два комплекта подарков, двойные карманные деньги. Но разве в этом счастье?
Голоса внезапно стихли. Алина на цыпочках подкралась к кухне, приоткрыла дверь. Отец стоял у окна, спиной к ней. Мать сидела за столом, уткнувшись лицом в ладони, плечи дёргались.
«Успокойся, скоро Алина придёт», – сказал отец, не оборачиваясь. – Ну что я должен сделать, чтобы ты мне поверила?» Тут он резко обернулся и увидел дочь в дверях.
«Долго подслушиваешь?» – зло бросил он.
«Достаточно», – огрызнулась Алина.
«Что – достаточно?» – мать подняла заплаканное лицо. Тушь размазалась, нос покраснел, глаза опухли. «Ну как она не понимает, что таким видом только отталкивает его?» – подумала Алина с раздражением.
«Вы разводитесь», – выпалила она.
Отец хмурился, но молчал.
«А про меня хоть подумали? Уже решили, с кем я останусь? Или мне теперь самой выбирать?» Голос Алины задрожал. «Если вы друг другу надоели – тогда и я хочу других родителей! Ненавижу вас! Обоих!»
Она развернулась, швырнула портфель, натянула куртку и выбежала из квартиры.
«Алина!» – крик матери оборвался хлопнувшей дверью.
Лифт ждать не стала – сбежала по лестнице. На улице морозец щипал щёки. Куда идти? К подругам? Но говорить ни с кем не хотелось.
Днём капель, а к вечеру подморозило. Алина дошла до «Пятёрочки», зашла погреться. Запах свежего хлеба сводил с ума. В кармане нашлись тридцать рублей – купила сникерс.
Только вышла из магазина, как услышала:
«Эй, Алина!»
Обернулась – Витька из параллельного класса, с рюкзаком через плечо.
«Гуляешь?»
Алина пыталась прожевать плитку, но шоколад намертво прилип к нёбу.
«Держи, запей», – Витя протянул бутылку воды.
Она проглотила, фыркнула: «Спасибо» – и собралась уходить.
«Ты не в ту сторону идёшь», – заметил он.
«Не твоё дело».
«Уже темно, магазины закрываются. Давай, провожу».
Алина покосилась на него, но согласилась. По дороге Витя болтал о футбольных тренировках, о предстоящих соревнованиях, о том, как их историчка вечно опаздывает. Возле её дома Алина вдруг остановилась.
«Не хочешь идти домой? Родители достали?» – Витя усмехнулся.
«Они… разводятся», – прошептала она.
«А, понятно. У меня так же было. Когда отец ушёл, я даже сбежал из дома – думал, пока ищут, может, помирятся».
«И?»
«Помирились. На неделю. Потом он всё равно ушёл. Я тогда три дня в подвале просидел, пока мусоры не нашли. До сих пор, бывает, во сне этот запах – сырость, плесень…»
«А отец?»
«Женился на молодой. Красивая, но стерва. Мать лучше».
«А у неё… есть кто-то?»
«Ха! Да кому она нужна, с двумя детьми и ипотекой?» Витя махнул рукой. «Но, если честно, мне всё равно. Хоть дома тихо».
Алина удивлённо посмотрела на него.
«Ты так спокойно об этом говоришь».
«А что, рыдать? Всё равно ничего не изменишь. Пошли ко мне? Чайку попьём, согреешься».
Алина замялась.
«А твоя мать?»
«Да она в ночную смену. Придём – никого».
Пустая улица, редкие фонари. Алина кивнула.
***
Комната Вити оказалась узкой, как пенал. На стенах – постеры с Шумахером и «Форсажем». Полки завалены учебниками, но среди них затесался потрёпанный «Герой нашего времени».
«Это я в шестом классе зачитался», – Витя покосился на книгу. «Садись, я чайник поставлю».
Когда он вышел, Алина устроилась на диване. Вернулся он с тарелкой пельменей и чашкой дымящегося чая.
«Ешь».
Алина набросилась на еду. После чая глаза сами закрылись.
Она проснулась среди ночи – захотелось в туалет. Витя спал, свернувшись калачиком в ногах. Она толкнула его:
«Эй… я одна боюсь идти».
Он проворчал что-то, но поднялся, проводил её до двери.
«Я, наверное, домой пойду», – прошептала Алина.
«Сейчас? Три часа ночи!»
«Ну и что?»
«Ладно, провожу».
Натягивая кроссовки, Витя уронил ложку – грохот разнёсся по всей квартире.
«Тихо! Мать разбудишь!» – зашипела Алина.
«Да её нет дома».
«Ты же сказал…Они вышли на пустую улицу, и Алина вдруг поняла, что всё-таки хочет вернуться домой — не к другим родителям, а к своим, пусть даже неидеальным.
