Жизнь с чувством недосказанности
— Мам, а где мои плюшевые игрушки? — Светлана быстро осмотрела комнату, которая за утро превратилась из уютного уголка в холодное, пустое пространство. — И на полке были мои киндер-сюрпризы, их тоже нет!
— Света, я их отдала тёте Любе. У неё внучка Машенька — прелесть такая. Тётя Люба сказала, что та весь день не отходит от пакета с твоими игрушками, — донеслось из кухни.
— Что?! Это шутка? Мама, это мои вещи! — со слезами в голосе Светлана ворвалась на кухню.
— Господи, взрослая девка, а ревёшь из-за ерунды. У тёти Любы ребёнок, пусть хоть кто-то играет. А твои просто пыль собирали. Или ты в восемнадцать лет будешь в куклы играть? Хватит рыдать, будто я всю комнату раздала!
— Да я не удивлюсь, если так и будет! Вернусь — а тут уже другая семья живёт! — в сердцах бросила Светлана и хлопнула дверью.
Так было всегда. С пятнадцати Светлана подрабатывала, чтобы не просить у мамы деньги на одежду. И как только купила на первую зарплату свитер и джинсы, мама тут же устроила ревизию в её шкафу и вынесла полпакета «ненужного».
— Теперь ты зарабатываешь, а у соседки Натальи дочь растёт. Сама видела, как они живут. Тебе что, жалко? — упрекнула мама, когда Света час искала любимую футболку.
— Мама, так нельзя! Это мои вещи! Хотя бы спросила!
— Я тебе ничего не должна, а ты, неблагодарная, не смей мне указывать! Я всё это на свои кровные покупала! — парировала мама.
«Неужели она не понимает? — кипела Света, глядя на полупустой шкаф. — Как можно просто отдать мои вещи?»
В следующий раз пропали книги. Всю коллекцию, которую Света собирала с пятого класса.
— Мама, их бабушка дарила! Не ты! Зачем так? — дрожала она от злости.
— Ты их не читаешь, какая разница? Пыль собирают. Да и детские уже, тебе-то зачем? Всё равно бы на даче печку растапливали, — отмахнулась мама.
— Какая разница?! Это моё! Звони своей подруге и забирай обратно!
— Ты с ума сошла? Позорить меня перед людьми? Неблагодарная! Вся в отца — тот тоже из-за каждой мелочи скандалил.
Кому мама отдала книги, так и не призналась. С тех пор Света покупала только самое необходимое, подарки мамы брала неохотно. Часть вещей отвезла бабушке, а новые прятала на свою полку, приговаривая: «Это не трогать!». Мама обижалась, неделями дулась.
— Дожили! Тряпки считаем! Скоро и продукты каждый себе покупать будем? — бросала она и замыкалась.
Последней каплей стали игрушки. Обнаружив, что мама всё отдала тёте Любе, Света не выдержала. Она знала, где та живёт, и, несмотря на «позор», пошла забирать своё.
— Пусть думают что хотят! Не позволю раздавать мои вещи! — мысленно твердила она.
— Света! Куда?! — крикнула мама. — Не смей идти к Любе и позорить меня!
Но девушка уже не слушала.
Тётя Люба открыла дверь.
— Светочка, что случилось? — волнуясь, спросила она.
— Здравствуйте… Всё в порядке… То есть нет, — Света запнулась, чувствуя, как лицо горит от стыда. Внутри уже шептало: «Может, не надо?»
— Заходи, расскажешь спокойно, — тётя Люба пригласила её внутрь.
Света села на табурет в прихожей.
— Тёть Люб… Мама вам утром отдала мои игрушки…
— Ах, да! Спасибо большое! Машенька в восторге. Я как раз хотела передать тебе кое-что в благодарность…
— Подождите! — перебила Света. — Мне ужасно стыдно, но… я хотела попросить их вернуть.
Тётя Люба удивилась:
— Но я уже отдала Маше. Как-то неудобно…
— Я понимаю! Но… мне бы только две. Медвежонка и куклу. Папа их подарил перед… разводом. Они для меня важны, — голос Светы дрогнул.
— Ой, родная… — тётя Люба опустилась на колени и обняла её. — Твоя мама сказала, что тебе они не нужны!
Слёзы хлынули ручьём.
— Ладно, пойдём, — тётя Люба поднялась, взяла её за руку. — Чай попьём, успокоишься.
За столом Света смотрела на чай, вспоминая отца. После развода мама запрещала им видеться. Те редкие встречи были счастьем. А несколько лет назад он погиб.
— Свет, посмотри, — тётя Люба развернула свёрток. — Этой шали больше тридцати лет. Мамин подарок. Дети смеются, говорят — выбрось. Но я не могу. Память. Надеваю — и будто мама меня обнимает.
Глаза её блестели.
— Я понимаю, что значат твои игрушки. Твой отец был хорошим человеком. На маму не сердись — она его любила. Если бы не та авария… Завтра верну твои вещи. Пусть мои дети не поймут, но я-то понимаю. Береги память. И береги тех, кто рядом.
Дома мама ждала, опершись на комод.
— Прости, дочка… Тётя Люба позвонила… — она обняла Свету. — Я не знала, что тебе так важны эти вещи. Думала, ты просто не хочешь взрослеть.
Они плакали вместе.
— Когда мы развелись, я в злобе всё его выкинула. Часть отдала пьянице Сашке. Назло. А когда он погиб… я ещё больше злилась. Будто нарочно нас оставил. И теперь мне кажется, что я что-то не сказала. А когда вещи дарю — легче. Прости…
Долго сидели, говорили. Света расспрашивала об отце, рассказала про шаль тёти Любы. Обида растаяла.
— Если тебе это помогает, давай вместе будем отдавать вещи тем, кому они нужны, — предложила Света. — Но только вместе!
Мама вытерла её слёзы.
— Прости меня.
