Страшная тайна открылась случайно. У моей младшей четырёхлетней сестрёнки, Глашки, обнаружили пупочную грыжу. Врачи сказали тянуть нельзя. Чем быстрее прооперируют, тем лучше. Без отца Глашка наотрез отказывалась ехать в больницу. Дождались его из рейса, и папа довёл её до самых операционных дверей.
Папка, ты меня тут ждать будешь? всхлипывала сестрёнка.
Куда я денусь, лапочка? Конечно, буду. Чего ревёшь, ты же у меня храбрая?
А я и не реву! Я просто дышу громко!
Её увезли. Операция простая, плановая. Но родителей заставили сдать кровь обязательное условие.
У неё же только с одним из нас группа должна совпадать, сказал папа. Может, сначала анализы возьмёте? Чтобы зря не сдавали.
Кровь лишней не бывает! твёрдо ответил врач.
Мама с папой сдали кровь. Мама была белая как мел, казалось, вот-вот рухнет в обморок. Потом не могла усидеть на месте бегала в процедурную, разговаривала с медсёстрами. Наконец Глашку вывезли, папа пошёл встречать, как и обещал. Сидел с ней весь выходной. Мама вроде успокоилась, провела дочку и повезла меня домой, хотя я отказывался.
Я тоже могу с ней сидеть, упрямо твердил я.
Мне тогда уже стукнуло одиннадцать. Глашку, свою белокурую сестрёнку, я любил больше всех на свете. Наверное, даже больше родителей. Ну как её было не любить? Ангел. Настоящий ангел во плоти.
Представьте себе маленький райцентр с райбольницей. Да, новой, с оборудованием даже банк крови имелся, чтоб ему. Но деревня она и есть деревня. Прошло три дня Глашка уже дома, папа собирался в рейс. Пошёл за сигаретами, а вернулся… мрачнее тучи.
Папочка… завопила Глашка из детской (ей ещё прописали постельный режим) Ты мне мармеладки принёс?
Отец оставил пакет в коридоре, велел мне идти к сестре, а маму за руку увёл на кухню.
Вань… Вань, ты чего?..
На кухне был разговор, о котором я узнал только спустя годы тогда мы с Глашкой ничего не понимали. Она мала была, а я отца слушался. В детскую так в детскую. Глашка захныкала, требовала папу и мармелад, я предложил почитать. Слава богу, согласилась.
На кухне Ваня, с бешеными глазами, подступил к Людке так близко, что та прижалась к стене. Отступать некуда.
Это правда? Что Глашка не моя?
Да что ты… Вань, ты в себе? Какие глупости несёшь?
А я тебе скажу, какие. У меня вторая положительная, у тебя первая. А у неё… он мотнул головой в сторону двери, третья отрицательная. Если лажа пересдадим.
Людка оттолкнула мужа, подошла к столу, села. Уронила голову на руки и простонала:
Сволочи… Ну просила же! Чего им надо? Завидуют, Вань, нашей жизни. Всё у нас есть. Дети хорошие.
Просила… Ну понятно.
Он вышел, оставив Людку рыдать. Всего один раз оступилась… от тоски… с инженером из командировки. Муж вечно в рейсах. В кино дальнобойщики романтика. В жизни холод и одиночество. Людка решила, что надо что-то делать! Ведь он-то, поди, тоже не святой. Столько дней в дороге. Она вскочила, бросилась за Ваней, но его уже и след простыл. На столе лежал пакет с мармеладом.
После рейса отец поговорил со мной серьёзно. Предложил уйти с ним.
Пап, а как же… Глашка? Мама? Ты не можешь остаться?
Меня будто придавило бетонной плитой. Плиты бывают разные я видел в интернете. И та, что легла на мои плечи, тоже была неоднородной. Там был страх потерять отца. Страх перед выбором. Выходило, кого-то я всё равно терял. Посчитав в уме, я решил остаться. Глашка + мама больше, чем один папа. Хотя одна сестра могла перевесить всех.
Отец встречался со мной. Про Глашку будто забыл. Я ничего не понимал, но знал: если бы мог объяснить объяснил бы. Сестра сначала плакала, скучала смотреть было больно. Потом спрашивала про отца всё реже. Замыкалась в себе, играла с игрушками. Я не знал точно, за что на её голову свалилась эта кара, но догадывался. Что до мамы…
Мама спятила. Тащила в дом хлам с помойки. Сначала что-то полезное, потом всё подряд. На нас ей стало плевать. Сидела среди своего «богатства», что-то шептала, перебирала. Как молодая красивая женщина за год превратилась в это я не понимал. Но отцу не говорил. Обо мне, иногда о Глашке, заботилась соседка. С едой я справлялся на алименты. А вот с вонищей, пропитавшей квартиру… В школе надо мной ржали, но я не лез в драки.
Тёть Кать, научите гладить? постучался я к соседке.
Гриш, тебе бы сначала постирать… морщилась Екатерина.
Бесполезно. Стирал. Но завтра к отцу, надо прилично выглядеть…
Так он что… ахнула соседка. Про Людку ничего не знает?
Я ему не скажу. Он ушёл значит, не его дело.
Она впустила меня, потом подумала и велела:
Глашку тоже веди. Приведёте себя в порядок. И вещи несите переодеваться у меня. Чем могу…
Так и вышло. В школе я больше не вонял как бомж. Но добрая тёть Катя на этом не остановилась. Пошла к отцу и пристыдила его. Папа встретил меня после школы.
Почему молчал?
А что? Ты бы вернулся?
Нет. Но ты можешь жить со мной.
А Глашка.
Отец молчал. Я покачал головой и пошёл к дому.
Погоди! Глашка может у бабки жить.
У бабки новый мужик. Ей не до нас.
Понятно, в кого… начал отец и замолчал.
Он попытался поговорить с бывшей тёщей.
Вань, ты с ума сошёл? На кой мне дети, у меня вторая молодь!
Но Глашка твоя внучка!
Жаль.
Чего?! отец опешил.
Жаль, что материнство факт, а отцовство лотерея. Будь у меня сын, а у него дети кто их
