Зимой Валентина Петровна решила распродать своё старое крестьянское имение и переехать к сыну в город. Долгое время невестка Надежда и Иван Петрович уговаривали её, но она цеплялась за своё «золотое гнездо». После тяжёлого инсульта, когда она едва смогла встать, осознала, что одна в глухой деревушке без врача это кромешный риск. Продав дом, она оставила почти всё новому хозяину и отправилась к сыну.
Летом Иван, теперь уже с семьёй, переселился с девятого этажа старого дома в недавно построенный двухэтажный коттедж, спроектированный им самим.
Я вырос в доме из земли, говорил он, и именно такой дом я построю для своих детей.
Коттедж щедро обставлен: просторная кухня, светлые комнаты, в ванне будто морская гладь.
Прямо как на берегу, ухмыльнулась Валентина.
Однако забыли они: комнаты Валентины и её внучки Златы разместили на втором этаже. Пожилая женщина каждую ночь спускалась по крутому деревянному лестничному маршу к туалету, держась за потёртые поручни.
Хотелось бы, чтобы не пришлось падать со сна, мысленно повторяла она, почти шепотом.
Став частью новой семьи, Валентина быстро нашла общий язык с Надеждой. Злата, увлечённая интернетом, почти не мешала, а домашний питомец чаучау Ринни был тихим и умным. Кошка Марсия тихо шуршала, а в аквариуме, на краю, ползала черепаха, высовывая шею, будто выискивая выход.
После того как Валентина покормила рыбок и черепаху, позвала Ринни к чаю. Пёс, глядя своими карими, почти торжественными глазами, ждал лакомства.
Давай, Ринни, берём печенье, говорила она, доставая коробку с детскими печеньями, которые, по её мнению, подходили даже чаучау. По её мнению, диета была важна, но ей жалко была собачка, и она угощала её от всей души.
Когда обед был готов, Валентина вышла в огород. Привычка к земле не оставляла её. На соседнем участке, скрытом высокой оградой, стоял невысокий декоративный забор, за которым жил старик в поношенной шляпе. Он выглядел мрачным и отстранённым, уходя в сарай, как только её глаза встречались.
Через несколько дней Валентина, убирая комнату внучки, подошла к окну и увидела того старика, медленно шедшего к малиновому кусту, опустившего голову. Он сел на старое ведро, кашлял, протирая глаза рукавом.
Кашляет и вечно в шляпе, пробормотала она, но в сердце застрелило чувство тревоги, когда заметила, что старик плачет.
Она бросилась к двери, но крик, разразившийся из окна, заставил её остановиться.
Значит, он не один, решительно прошептала она, снова глядя в окно. Старик не отвечал, лишь сидел, словно застрявший в своей печали. Ветры трепали его седые волосы, обнимали согбённые плечи. Валентина ощутила, как одиночество гложет его, как будто он был последней живой душой в этом доме.
С того момента она стала внимательнее следить за соседями, высматривая любые знаки их бед. Однажды, подслушав разговор старика, она услышала:
Эх, бедные птицы, летайте пока тепло А когда стынет, закроют в клетку и забудут кормить. Я тоже в клетке Кому нам в старости нужна наша жизнь?
Эти слова пронзили Валентину, вызывая в груди тяжёлый гул.
Позже за ужином она спросила Надежду о соседях. Та рассказала, что когдато семья Петра Ивановича жила здесь, но после смерти хозяйки отец остался один, а сын женился и привёз жену. Сейчас их дочь, уже шестнадцатилетняя, учится в том же классе, что и Злата, а старший сын практически не нужен.
А как же его сын? уточнила Валентина.
Тихий, интеллигентный, не умеет возразить, ответила Надежда. В семье всё так воспитано.
Разговор закончился, и Валентина ушла в свои мысли. Ночь была беспокойной; прошлые травмы снова всплывали, как чернильные пятна на воде. Она рисовала на листе дверь у озера, представив её железной, а ключ бросил на дно, где волны покрывали его навсегда.
Никто не откроет её, шептала она себе.
Вспомнив страхи из прошлого, когда её муж, больной душой, обещал её убить и зарыть под яблоней, Валентина приняла решение: закрепила дверь кованой кочергой, чтобы в случае нападения услышать громкий стук.
Утро выдалось ясным. Выходя за хлебом в магазин, она столкнулась с продавцом, который хвастался «свежей ночью выпечкой». Валентина, разглядывая корку, заметила, что хлеб уже затвердевший.
Вы меня обманываете, сказала она, свежий хлеб оставляет мягкую впадину, а у этого лишь сухой хруст.
Продавец, смутившись, заменил товар, а рядом стоял пожилой мужчина, улыбнувшийся ей.
Спасибо за поддержку, сказал он, в наши дни редко видишь доброту.
Вы живёте рядом? спросила Валентина.
Да, я Пётр Андреевич, сосед по огороду. Сын мой сейчас в Сочи на отдыхе, а я всё ещё копаю картошку, ответил он, откусывая кусок хлеба.
Разговор перешёл к урожаю и погоде. Валентина, чувствуя, как в груди стучит тревога, пригласила Петра Андреевича к себе на чай, обещая, что «домашний чай всегда готов». Он, сначала неохотно, принял приглашение, и, пройдя через калитку, оказался в её скромной гостиной, где стены украшали вышитые бисером пейзажи, а на полках стояли керамические чашки.
У меня всё слишком дорого, пробормотал он, глядя на простоту обстановки. Деньги отняли у людей душу.
Тёплый чай, ароматные булочки, тихая беседа о полях и рыбалке согрели их обоих. Пёс Ринни, лежа у двери, наблюдал за гостем, но не рычал в нём не было опасности, лишь привычка защищать свое хозяйство.
Ночь пролетела, а утром Валентина уже спешила к огороду, где Пётр Андреевич уже ждал, махая ей рукой. Он принёс ей свежий урожай, а она, улыбаясь, передала ему скромный кусок домашнего пирога.
Через несколько дней Пётр Андреевич сообщил, что сын Пётр Петрович вместе с семьёй уезжает в Сочи, а он остался один в своей маленькой квартире. Валентина, не скрывая эмоций, сказала:
Пусть отдыхает, а вам, Пётр Андреевич, будет теплее в этой хижине, чем в пустой комнате.
Ночью она услышала шум машины у ворот. На улицу выбежал таксист, помогая соседям погрузить чемоданы. Валентина, глядя на уходящий автотранспорт, задумалась: «Неужели Пётр Андреевич не провел их до конца?»
Сон не приходил. В голове крутилось: «Почему дети бросают стариков? Почему в старости остаются лишь пустые комнаты?»
Утром она пошла к соседу, нашла его в коридоре, где на полу лежали таблетки и пустой баллончик. Потрясённо, она позвонила сыну Вячеславу, попросив вызвать скорую. Через несколько минут в дом вошли медики, проверили пульс, подготовили шприц, и Пётр Андреевич почувствовал, что ещё жив.
День прошёл, как в тумане, и Валентина задумалась о справедливости судьбы: «Как можно оставить отца, когда он в упадке?»
Весь месяц она навещала Петра Андреевича, кормя его, поддерживая. Он рассказал ей, что наследство, записанное в завещании, принадлежит сыну, но тот не знает об этом, а сноха требует оформить дарственную. Валентина ответила:
Ты скоро выйдешь из больницы. Мы с дочками найдём место, где ты будешь в безопасности, а твои дети получат то, что им полагается.
Так в её жизни появился новый смысл: забота о старых, поддержка соседей, теплота домашнего очага, а старый коттедж стал местом, где каждый нашёл своё место.
