Жизнь иногда подкидывает нам таких людей, будто нарочно испытывая на прочность. Одни проходят стороной, а другим суждено стать частью семьи — например, зятем. Я и представить не могла, что после всех лет заботы, воспитания и любви, вложенных в нашу дочь, её выбор в лице «очаровательного» Семёна станет для нас настоящим испытанием.
С виду — обычный парень: лукавый взгляд, неловкая улыбка, манера держаться, будто он в гостях у старых друзей. Но стоило ему заговорить, как становилось ясно: его юмор напоминает дешёвый концерт в провинциальном клубе. Первая встреча оставила после себя шлейф пошлых анекдотов про тёщ и зятьёв, включая байки о его «подвигах» на диванном фронте. Мне было стыдно, будто кто-то внёс в дом мешок низкопробного юмора с придорожной забегаловки.
Мы с мужем были в шоке. Девушка, выросшая на Тургеневе и сказках Пушкина, воспитанная на тонкой иронии, влюбилась в этого… шута горохового. Вряд ли он слышал о Салтыкове-Щедрине, зато с упоением повторял плоские мемы из соцсетей. Мы уговаривали её, умоляли — всё напрасно: «Любовь», — сказала она, и точка. А затем — свадьба. Скромная, но с речью жениха, где он, конечно, не удержался от «остроумных» намёков на первую брачную ночь. Я едва не ушла со стола.
С тех пор каждый праздник превращался в испытание. Стоило семье собраться, как Семён принимался разыгрывать своё «комедийное шоу». А дочь, будто загипнотизированная, хохотала и называла это «лёгкостью в общении». Остальные краснели, отводили глаза, некоторые и вовсе перестали приходить. А мы терпели. Потому что если не позовём зятя — не увидим дочь.
На юбилее моей тёти Семён превзошёл себя. Когда хозяйка подала салат с крабовыми палочками, он фыркнул: «Главное, чтобы не из крабовых палок!». Кто-то сжался от неловкости, а тётя побледнела. Позже призналась, что едва не вылила в него компот, но сдержалась. Хоть один плюс — после её ледяного взгляда он замолчал до конца вечера.
Но последняя капля переполнила чашу.
У нас с мужем был юбилей — 35 лет. Собрались родные, атмосфера была душевная. Вспоминали молодость, как растили дочь. И вдруг Семён… исчез. Мы не успели опомниться, как он влетел в комнату с… свёклой и парой огурцов, сложив их в откровенно похабную фигуру. Держал её перед собой, как трофей, и самодовольно спросил: «Ну что, узнаёте?».
Я онемела. Кто-то закашлялся. Свекровь уронила ложку. Муж потемнел. А дочь… хлопала в ладоши, как ребёнок на цирковом представлении.
Это был последний гвоздь. В тот вечер что-то в нас сломалось. Гости уходили, не дожидаясь торта.
Позже мы с мужем поговорили по душам. И приняли решение. Вызвали дочь и сказали: или она научит мужа уважать нашу семью, или мы будем видеться редко. Хватит. Мы отдавали ей всё, а теперь сидим, униженные его «шутками».
Она назвала нас «ретроградами», сказала, что мир изменился. Мы не спорили. Но чётко дали понять: дверь открыта, но только для тех, кто умеет вести себя достойно.
С тех пор прошло несколько месяцев. Мы почти не общаемся. Семён, слава Богу, больше не появляется. Возможно, дочь когда-нибудь поймёт, что потеряла. Но я уверена: лучше пустые места за столом, чем фальшивое веселье ценой собственного достоинства.
Пусть в нашем доме теперь тише, но здесь остались уважение, такт и настоящая семья. А смех, лишённый стыда, — не стоит ни одной испорченной встречи.
