**Дневник. Кошмарные посиделки: как будущие родственники заставили усомниться в выборе сына.**
Живу в тихом городке под Ярославлем. Сегодня был важный день — знакомство с семьёй невесты моего Андрея. Готовилась, нервничала, представляла душевный вечер: тёплые разговоры, сытный ужин, добрые глаза. Андрей уверял, что родители его Надежды — люди простые, душевные. А вышло всё иначе.
Дорога заняла полдня, приехали к сумеркам. На улице моросил дождь, но на душе было светло. Надела лучшую кофту, взяла домашний курник — знак уважения. Но с порога меня встретили так, будто я пришла за долгом. Мать Надежды, Галина Семёновна, бросила: «Садитесь, если хотите». Зал оказался тесным, с выцветшими обоями и скрипучим диваном. Отца, Виктора Ивановича, я толком и не увидела — он пробурчал что-то про дрова и сгинул во дворе.
Просидели час в тягостном молчании. Андрей пытался шутить, но шутки повисали в воздухе. Настя — так зовут невесту — предложила чай. Но даже он был тёплым, словно его заварили вчера, а кружки все в царапинах. Я пыталась заговорить о погоде, о делах — отвечали односложно, будто отбывали повинность.
Наконец подали ужин. Ожидала щедрого стола, как у нас в деревне, но… Тарелка жидких щей, где плавало две картофелины, и котлеты, пахнущие перегорелым маслом. Хлеб чёрствый, огурцы мутные, будто из прошлогодней кадки. «Кушайте», — бросила Галина Семёновна и снова скрылась на кухне. Андрей ел, не поднимая глаз, Настя ковырялась в тарелке. Мой курник так и простоял на подоконнике — никто даже не взглянул.
Когда подали чай — опять тёплый, с привкусом накипи, — я не выдержала. Шёпотом спросила Андрея: «Это что, насмешка?» Он лишь пожал плечами: «У них всегда так». Но для меня «так» — это когда гостям отдаёшь последнее, а не подаёшь объедки. Вспомнила, как у нас встречали сватов: пироги, соленья, душа нараспашку. А здесь — будто в казённом доме.
Обратно ехали молча. Сын сжался у окна, а у меня в груди клубилась тоска. Вижу: Настя — девушка добрая, но выросла в доме, где гость — обуза. Какой будет их семья? Будет ли Андрей счастлив среди этой скупости и холодности?
Дома не спала до утра. Хочу поговорить с сыном, но боюсь ранить. Любовь слепа — это я знаю. Но и молчать нельзя. В жизни важно не только кого любишь, но и в чьём гнезде осядешь. Хлебом-солью не кормят — душой. А если душа у родни затхлая, то и семейное счастье может закиснуть…
