Звонок из прошлого
С первых лучей солнца Злата Петровна обнаружила, что часы в прихожей застряли. Стрелки остановились на без пяти шесть. Она вздрогнула, потрясла их, приложила к уху лишь глухая тишина. «Наверно, батарейка», подумала она, но в голове уже проросло тревожное предчувствие. Всё, что ей предстояло пережить, уже случилось. Дети выросли, расправили крылья и улетели из гнезда. Муж, к счастью, жив и здоров, но уже пятый день гостит у старого друга в Подмосковье. Одиночество, к которому она, кажется, привыкла, в эти утренние часы стало ощутимым, почти осязаемым.
Она сварила кофе и её взгляд упал на коробку со старинными открытками, которую вчера достала с антресоли, решив навести порядок. Злата Петровна вытянула пожелтевший конверт и, не задумываясь, развернула его. Внутри лежало письмо, написанное лёгким, почти детским почерком. «Дорогая Злата! Поздравляю с днём рождения и желаю» дальше шли привычные пожелания, но сердце застучало, когда она увидела подпись: «Твой навеки, Сергей».
Сергей Кузнецов. Университетская любовь, за которую она когдато готова была выйти замуж, но жизнь распорядилась иначе. Он уехал в Екатеринбург, чтобы ухаживать за больной бабушкой, и их письма стали всё реже, а затем исчезли. Злата Петровна почти тридцать лет не думала о нём, он стал лишь тенью из другого бытия. И всё же, держась за письмо, она ощутила резкое сожаление. Не о несбывшейся любви её жизнь была полна а о том, какаято важная нить оборвалась тогда и нависла в воздухе, как неразрешённый вопрос. Что стало с Сергеем? Жив ли он?
Эта мысль показалась ей глупой, порождённой утренней тишиной и застывшими часами. Она отложила письмо, допила кофе и принялась за уборку, но образ Сергея не покидал её. В памяти всплыли осенние прогулки по парку, когда он шептал ей стихи Вознесёнского, а она делала вид, что понимает, лишь бы слышать его голос.
Весь день прошёл в полутумане, между делом и воспоминаниями. Она перебирала старые фотографии, письма, безделушки. Часики в прихожей молчаливо наблюдали за ней.
На следующий день Злата Петровна купила новую батарейку и вставила её в часы. Стрелки задрожали и пошли. Щёлк, привычный тиктак, заполнил прихожую. И в тот же миг зазвонил телефон.
Злата? прозвучал до боли знакомый голос. Голос, который она слышала лишь в детских мечтах. Это Сергей. Прости за вторжение, я не умею это объяснить. Весь вчерашний день ты была в моих мыслях, будто назойливая идея. Нашёл твой номер через общих знакомых Ты, наверное, совсем меня забыла.
Она молчала, глядя на часы, которые теперь уверенно отмеряли время. Она не забыла. Просто прятала его глубоко, как прячет самое ценное и самое ненужное. И вот он вернулся, не чтобы всё перевернуть, а чтобы поставить точку или многоточие.
Я тебя помню, Сергей, шепотом произнесла она. Вчера как раз перечитывала твоё письмо.
С той стороны провода повисло тяжёлое молчание.
Не может быть прошептал он. Вчера нашёл нашу общую фотку у реки Мы там
Разговор затянулся более часа. Оказалось, он живёт в трёх часах езды от Москвы, у него взрослая дочь и внукмалыш. Жена умерла пять лет назад.
Они договорились встретиться, просто выпить кофе, поговорить.
Злата Петровна положила трубку и подошла к окну. Дождь стучал по подоконнику, смывая пыль с улицы. Она не знала, что будет дальше. Ничего не рушилось, ничего не менялось. Остановившиеся часы вновь запели, и в её размеренной, предсказуемой жизни прозвучало лёгкое, едва слышное тиканье нового времени.
Она не строила планов, даже не представляла себе встречу боялась сглазить, боялась обмануть себя. Жила эти дни в странном, зыбком состоянии, будто шла по тонкому весеннему льду, чувствуя, как он под ногами прогибается, готовый треснуть.
Муж вернулся с дачи, загорелый, пахнущий солнцем и шашлыком. Рассказывал о рыбалке, о том, как они с приятелем чинили баню. Она кивала, улыбалась, ставила на стол щи, но ловила себя на том, что смотрит на него со стороны на его доброе, привычное лицо, на руки, уверенно державшие молоток или вилку. И думала: вот он, мой муж. Человек, с которым прожита жизнь. А за порогом другая, не прожитая жизнь, в образе седого мужчины с голосом из прошлого.
В день встречи она надела простое бежевое платье то самое, в котором муж всегда говорил, что она выглядит прекрасно. Не стала ярко краситься лишь слегка подчёркнула глаза тушью. «Зачем? спрашивала она себя. Чтобы доказать ему, что время меня пощадило? Или себе?»
Он выбрал тихое кафе на отшибе, уютное, с маленькими столиками и ароматом свежей выпечки. Злата вошла и сразу увидела его. Он сидел у окна, нервно теребя салфетку, глядя в чашку. В тот миг она узнала его не юного гитариста, а того, кто теперь сидит перед ней. В уголках глаз лучики морщинок, руки уже не мальчишеские, а прожитые. Он поднял глаза, встал, и на его лице отразилось не восторженное узнавание, а тихое, почти испуганное: «И это ты?»
Злата, сказал он, голос дрогнул.
Сергей, ответила она, садясь напротив, чувствуя, как ноги подкосились от эмоций.
Первые минуты прошли в пустой болтовне о погоде, о дороге, о том, как изменился город. Он признался, что ехал к ней, как на экзамен, три раза переодеваясь. Она рассмеялась, и лёд начал таять.
Затем всплыли воспоминания. Сначала осторожные, как пробный глоток воды; потом всё смелее. Смех над курьёзными случаями студенчества, которые тогда казались трагедиями, а теперь выглядели забавными. Вспомнили старого преподавателя по сопромату, которого все боялись, и ночные прогулки курсом по Москве.
Когда кофе был допит, а на столе стояли новые чашки, наступила та самая пауза, в которой должно прозвучать главное.
Я потом долго жалел, сказал он, не глядя на неё, вращая блюдце. Что не забрал тебя с собой. Что не настоял. Мне казалось, я поступаю правильно, даю нам время. А время оказалось не на нашей стороне.
Она молчала. Что сказать? Что тоже жалела? Это было бы неправдой. Ведь из той развилки выросла её жизнь: муж, дети, радости и печали. Жалеть о ней значит предать всё это.
Не надо, Сергей, тихо произнесла она. Не надо жалеть. Всё было правильно. Мы были молоды и глупы. Если бы ты тогда настоял, а я бы поехала Мы, наверное, через месяц разругались бы в пух и прах. Ты стал бы для меня человеком, укравшим мою жизнь в Москве, а я для тебя обузой, мешающей заботиться о бабушке.
Он посмотрел на неё, в глазах отразилась удивлённая и печальная ясность.
Ты так думаешь?
Я в этом уверена. Мы идеализировали прошлое, Сергей. Влюбились не друг в друга, а в свои воспоминания, в тех двух юношей, которых уже нет.
Он откинулся на спинку стула и выдохнул. Выдох был странный одновременно облегчённый и разочарованный.
Ты, как всегда, оказалась мудрее. Я пришёл сюда не зная, с чем. С надеждой на чудо, наверное. Что увидим друг друга и время отступит.
Время никуда не отступает, она мягко улыбнулась. Оно просто есть. И оно было у нас. И это прекрасно. Но сейчас оно другое.
Они вышли из кафе вместе, он проводил её до машины.
Спасибо, сказал он. За то, что пришла и за правду.
Спасибо тебе, ответила она. За то, что нашёл. Мне было важно это знать.
Он кивнул, потом нерешительно протянул руку. Она пожала её тёплую, твёрдую, реальную. И отпустила.
Едет домой, смотрит на улицы, где когдато бегала юной и беспечной. Ничего не изменилось, и всё изменилось. Не чувствуя ни грусти, ни опустошения, ощущает светлую, чистую тишину внутри, как в комнате после долгого разговора, когда всё сказано и душа лёгка.
Дома муж смотрит футбол. Увидев её, выключает звук.
Как? спросил он просто, без «где была?», без «с кем?». Он знал, о чём она говорила накануне. Сказала, что встретилась с однокурсником, которого не видела сто лет.
Ничего, ответила она. Поговорили.
Хороший он? спросил муж, в глазах не было ни ревности, ни подозрений, лишь простое участие.
Хороший, кивнула она. Но совсем чужой.
Она подошла к кухне, чтобы поставить чайник. Взгляд упал на вазу с сиренью, которую муж нарвал утром во дворе. Фиолетовые, ароматные гроздья. Она коснулась прохладных, влажных лепестков.
Муж вошёл, обнял её сзади, положил подбородок ей на плечо.
Я тебя люблю, сказал он, будто сообщал, что завтра будет дождь.
Я знаю, ответила она, закрывая глаза. И я тебя.
Она поняла, что часы в прихожей остановились не ради возврата прошлого, а чтобы окончательно утвердить её в настоящем, показать: всё, что было, было необходимо. И всё, что есть, единственно верное место во всей вселенной.
Больше она не слышала их тиканья, но знала теперь они идут ровно.
