Звонок в тишине: неожиданный голос дочери.

Поздно вечером раздался звонок по старой трубке. Я сняла полотенце, которое закрывало плечи, и подошла к телефону.
— Слушаю!
— Тётя Оля, это я, Дарья. У меня беда! Меня выгнал муж. Я завтра вернусь к вам в Ставрополь и буду жить у вас.
— Послушай, доченька, у нас нет родных, не то что квартиры. Мы больше не семья, — спокойно сказала я, играя водичкой в ванной.
— Что?! — крикнула она. — Как у вас это может быть? Вы меня вырастили! Это наша квартира!
— Её нет, малышка, — холодно ответила я. — Мы переоформили её на Елизавету. Она теперь хозяйка. Вы с Петром больше не дочь. Знаете, что? Спрячьтесь. И не появляйтесь. Вы теряете все: имя, кровь, отражение в зеркале.
Выключила трубку и прислонилась к плечам купели. Вдруг вспомнила первый звонок, который изменил нашу жизнь. Тот с вечера, когда Анечка, младшая сестра, охрипшим голосом просила нас не оставлять её дочку.
Тогда я шла с кипятком в руках, а голос с другой стороны стены просил:
— Олечка, пожалуйста, не забудьте Элю!
Анна всегда была строптивой, но эта её волна вызывала шторм. Мы приехали в Хабаровск, в гинекологию, и увидели тёплый огонёк в глазах юной Елизаветы. Ее мать укрывала болезнь годами, страх как грудная удавка — она боялась обессмертить в нас свою вину.
Доктор в третий раз вышел к нам, и в комнате не стало той резной куклы — сестры. Мы взяли Элю, а Дарья, наша родная дочь, с гневом загнала брюшную коробку с вещами сестры.
— Здесь мой дом! — кричала она.
Но жизнь принесла сюрпризы. Эля стала студенткой, а Дарья вышла замуж за питерскоголика. Когда мы просили её о деньгах, она взяла трубку:
— Мам, или я беру GTR, или вы получаете деньги. Выбирайте.
Я упала. Эля же предложила продать мамину квартиру, где росла я.
— Это ваш единственный выход, мама, — сказала она. — Пусть врачи спасут папу.
Квартира ушла, жизнь вернулась, а Кристина, родная дочь, холодно смотрела на нас в Крыму, где мы потом жили три дня каждые золотые годы. С каждым визитом я вспоминала, как отдали сестру — не по любви, а по долгу.
Эля уехала в совхоз к мужу, но мы встречались раз в неделю. В каждой её малине, в каждом блюде хлеба видно было её сердце.
Я всегда думала: истинная семья не в крови, а в том, как мы готовы отдавать.