В старом московском дворе, где ветер шелестел пожелтевшими листьями, Дмитрий выскочил из подъезда, торопясь в лавку. Запасы хлеба кончились, а ужин без него — не ужин. У входа в магазин стояла крошка лет пяти, крепко прижимая к груди рыжего щенка.
— Дяденька, купите Бобику хлебца, — прошептала девочка, глядя на прохожего влажными глазами.
Тот отмахнулся:
— Где твоя мать, девчонка? Некуда тебе шляться в такой час! — и скрылся за дверью.
Дмитрий замер. В глазах ребёнка читалось отчаяние, знакомое ему с детства. Он сразу понял — дело не в собаке. Девочка голодала.
— А твой пёсик ест хлеб? — мягко спросил он, присев рядом.
— Ест, — кивнула малышка. — Он больше колбасу любит, но если голодный, то и хлебушек сойдёт.
Дмитрий стиснул зубы. Заскочив в магазин, набрал хлеба, молока, докторской колбасы, да ещё прихватил пряников и пачку чая. В очереди невольно вспомнил собственное детство — мать-пьяницу, пустой холодильник, ночные поиски объедков в песочницах. У этой девочки был тот же голодный взгляд.
Выбежав на улицу, он протянул ей пакет, но понял: ей не донести.
— Ты далеко живёшь?
— Вон в том доме, — указала она на облупленную пятиэтажку.
— Давай, провожу.
По дороге девочка, представившаяся Аней, рассказала, что живёт с матерью и бабкой, а Бобика подобрала на улице. Дмитрий надеялся, что ошибся насчёт её семьи. Но когда они подошли к подъезду, из окна второго этажа хрипела пьяная песня.
— Я не пойду домой, — упрямо заявила Аня. — Мы с Бобиком поужинаем тут.
— А бабушка дома?
— Пьёт с мамкой пенсию, — буркнула девочка.
Дмитрий сжал кулаки. Уговорил её подняться, проводил до двери и долго стоял на лестнице, слушая, как щёлкнул замок. Всю дорогу домой его душила ярость. Разве так должно быть?
Жена Наталья, беременная на седьмом месяце, встретила его упрёками — ужин остыл, она извелась от волнения. Увидев его лицо, смягчилась.
— Что случилось?
Он рассказал про Аню, про Бобика, про пьяные крики из окна.
— Молодец, что помог, — вздохнула Наталья. — Но, Дим, ты не всех спасешь.
Той ночью он не спал.
Неделю спустя они снова увидели Аню у магазина. Она рыдала, прижав к себе пустой свитер.
— Бобика украли! — всхлипывала она. — Мальчишки во дворе!
Дмитрий бросился в указанную сторону и через пять минут вернулся с дрожащим щенком. Наталья, осмотрев девочку, ахнула:
— У неё синяки! Она говорит, мать её била. Вызываем полицию.
Аня вцепилась в Дмитрия:
— Ты предатель! Не отдам Бобика!
Полицейские увезли её, а он остался со щенком на руках.
— Мы его не бросим, — сквозь зубы сказал он жене.
— Конечно, — согласилась Наталья.
Вечером она зашла на кухню, где он сидел, уставившись в темноту за окном.
— Дим, а если… мы её удочерим?
Он поднял на неё глаза.
— Ты серьёзно?
— Я не могу её забыть.
Три месяца спустя Дмитрий приехал в приют. Аня играла во дворе. Увидев его, закричала:
— Ты за мной?!
— Да, за тобой!
— А Наталья?
— Дома ждёт. И твой братик.
— А Бобик?
— Конечно ждёт.
Они ехали домой, и Дмитрий думал: он не изменит мир. Но одну жизнь — спасёт. Его дети не будут рыться в песочнице, высматривая крошки.
Он этого добьётся.
