Измена сломила мою дочь… Она только и делает, что опустив глаза, плачет.
Я отец.
Мне семьдесят три года, и я всегда был уверен, что знаю жизнь. Считал, что понимаю, как должно быть правильно.
Но дети думали иначе.
У меня сын и дочь. Несколько лет назад их мать ушла из жизни, и я остался один — ждать внуков, помогать, наставлять, делиться тем, что сам постиг за эти годы.
Своих детей я воспитывал в духе уважения традиций. У нас в семье брали брак за серьёзное дело: обязательство, уважение к партнёру, гарантии, что в трудный момент человек не отвернётся.
Но они только смеялись.
— Пап, это устарело! — смеялся сын.
— Сейчас так никто не делает, — вставляла дочь.
Свадьба? Официальный союз? Всё это пережитки прошлого, по их мнению.
— Мы любим друг друга и без штампов, — убеждала дочь. — Бумажка ничего не изменит.
Я смотрел на них и молчал.
Знал, что жизнь расставит всё по местам.
И она расставила.
Её выбросили, как ненужную вещь.
Утром в дверь постучали.
Передо мной стояла дочь.
С чемоданом.
С младенцем в коляске.
С трёхлетней девочкой, держась за край куртки.
Её лицо — бледное и исчерченное слезами.
— Папа… можно я побуду у тебя несколько дней? — дрожал голос. — Жора меня выгнал. Нашёл другую…
Не сразу я осознал её слова.
Выгнал?
Как собаку?
Как ненужную вещь?
— А дети?! — воскликнул я.
Она всхлипнула.
— Он сказал, будет платить по закону, но мы ему больше не нужны…
Я сжал кулаки.
Как можно перечеркнуть свою семью, вычеркнуть детей из жизни?
Хотел поехать и потребовать объяснений, но лишь обнял дочь и впустил её в дом.
Мы не говорили об этом несколько дней.
Она просто сидела у окна, не поднимая глаз, и слёзы текли по щекам.
Я смотрел на неё и понимал — она сломлена.
Жена? Нет. Слуга в богатом доме.
Она окончила педагогический университет, мечтала быть учителем, работать с детьми.
Но Жора не хотел этого.
— Женские деньги мне не нужны, — хвастался он. — Пусть домом занимается! Я зарабатываю прилично, мне нужна жена, а не загнанная училка!
Она вела домашнее хозяйство, варила борщи, стирала, убирала, растила детей.
Он приходил домой, где было чисто, кормлено и ухожено.
Она не жаловалась.
Верила, что он ценит её.
Думала, нужна ему.
Но оказалось — нет.
Как только он нашёл другую, она стала пустым местом.
— У меня новая любовь, — спокойно сказал он, когда позвонил я. — А дети? Ну, буду платить по закону.
Перечислял 200 рублей в месяц.
Смешные деньги.
Ровно сколько предписывает закон.
— Мне хватает, — сказал он, когда я попросил помочь. — Это всё в прошлом.
Прошлое.
То, что было его семьёй.
Дочь разбита… Как жить дальше?
Прошёл год.
Теперь мы живём втроём — я, дочь и две её маленькие девочки.
Я на пенсии, получаю чуть больше 200 рублей. У неё — небольшое пособие.
Едва хватает на детей.
Она не работает — младшая ещё совсем крошка.
Но дело даже не в этом.
Она не живёт.
Не смеётся, не улыбается, редко говорит.
Она, как сломанная кукла.
В глазах — пустота.
Она всё время смотрит в пол.
И я знаю, о чём думает.
О том, что если бы она тогда меня послушала, настояла на браке, всё было бы иначе.
Может, он бы и ушёл.
Но вот так просто её бы не вычеркнул.
Были бы обязательства.
Она бы не осталась ни с чем, с двумя детьми на руках.
Я стар.
Не знаю, как долго смогу помогать ей.
А что потом?
Как она будет жить?
Как сложится судьба внучек?
Найдётся ли мужчина, который полюбит её — женщину с двумя детьми?
Как я мог представить, что буду задаваться такими вопросами?!
Девушки, не повторяйте её ошибок!
Теперь я уверен в одном.
Свободные отношения — не свобода.
Это путь в никуда.
Брак — не просто бумажка.
Это защита.
Я призываю всех отцов и матерей, у кого есть дочери.
Не давайте им повторить ошибку моей дочери!
Объясняйте, убеждайте, наставляйте.
Девушка без брака остаётся без защиты.
Проклинаю «моду», пришедшую с Запада, ложную свободу, где женщина остаётся ни с чем.
Я вижу, что случилось с моей дочерью.
Как это её убивает.
И не хочу, чтобы это случилось с другими.
Берегите своих дочерей.
Брак — не гарантия вечной любви.
Но это гарантия защиты.
Не позволяйте своим детям совершить такую же ошибку.
