“Продать душу за трешку?” — как сын заставил родителей выбрать между их покоем и его удобством
Виктор Петрович и Галина Семёновна прожили жизнь скромно, но честно. Каждую копейку откладывали. Не на золото, не на курорты, а на будущее своего единственного сына — Дмитрия. Мечтали сделать для него что-то важное. Но что именно — не решались до тех пор, пока однажды, за вечерним чаем, Дмитрий не обмолвился, что собирается жениться.
Решение сформировалось сразу: “Подарим им квартиру”. Пусть не хоромы, но на однокомнатную в спальном районе наскрепáли. Рубль к рублю, год за годом — и мечта сбылась.
Дмитрий и его невеста Ольга были в восторге. Они как раз подумывали об ипотеке, а тут — такой подарок. Своё жильё, без долговой петли. Сыграли свадьбу, заселились в новую квартиру. Родители облегчённо вз姿势нули: “Теперь можно и о себе подумать”.
Перебрались в свой старый, но родной дом в Ленинградской области. Настоящая дача — с папоротниками у крыльца, яблоневым садом, банькой и скамьёй, где по вечерам видно, как солнце тонет в сáдах. Виктор копáлся в грядках, растил огурцы, клубнику, укроп. Галина разводила розарии, где каждое лето алели пионы — как напоминание о юности. Здесь был их мир: тишина, труд и сонáние.
Прошли годы. У Дмитрия и Ольги родились дети — сначала мальчик, потом девочка. Квартира стала тесноá. В знойный августовский день Дмитрий приехал в гости и завёл разговор:
— Пап, мам… У нас с Олей всё нормально, вот только… места мало. Вчетвером в однушке — сами понимаете. Думаем — нужно менять жильё.
Виктор с Галиной кивнули. Дети растут, каждому нужен угол. Пусть берут ипотеку — молодым всё по плечу.
Но Дмитрий продолжил:
— Время сейчас ненадёжное… Работа неустойчивá. Я один кормилец, Оля с детьми. Вдруг кредит, а я без работы? Крах. Поэтому… Может, продадите дачу?
У Викторá потемнело в глазах.
— Сынок, ты же сам здесь вырос. Помнишь, как с дедом смогла для варенья собирал, как мы с тобой яблони сажали? Это не просто земля — это наша плоть и кровь.
Дмитрий лишь махнул рукой:
— Ну, огород — это в прошлом. Тяжело, грязь. Лучше будете в квартире отдыхать, сериалы смотреть. Мы добавим денег, продадим однушку — купим трешку. Заживём по-человечески.
Когда он уехал, воцарилась тишина. Лишь берёзы за окном шелестели. Виктор сел на скамью, сжимая в руке деревенáнный брусок — тот самый, с которого начинал строить беседку.
— Галя, — прошептал он, — как так? Мы всё отдали. Крышу над головой, старт. Не ждём благодарности, но… теперь и наш последний угол забрать?
Галина смотрела на георгины, которые выхаживала всё лето.
— Он не со зла. Устал. Но почему снова за наш счёт? Разве не видит — для нас это не просто стены? Это — наше дыхание.
До глубокой ночи пили чай молча. А под утрó Виктор сказал:
— Обещали подумать. Давай подумаем… о нас.
На следующий день написали письмо. Без упрёков. Лишь строки о том, что у каждого должно быть своё. Свой очаг. Свои радости. Свой покой. “Ты получил от нас всё, что могли. Живи, борись, добивайся. А мы… мы останемся здесь. Среди берёз. Среди памяти. Среди жизни”.
Прошли месяцы. Дмитрий купил квартиру с помощью господдержки. Да, на отшибе, да, с трудом. Но сам. И хотя размолвка осталась, однажды он приехал на дачу. Сел на ту самую скамью, где в детстве слушали теплые сказки. Глядел на розарии.
— Пап, прости. Тогда я был слеп.
— Ничего, сынок. Главное — прозрел.
А Галина добавила:
— Мы всё равно любим. Но иногда надо выбирать: или чей-то комфорт, или своя душа.
И в тот момент Дмитрий наконец понял: забота — не всегда жертва. Это — уважение. А старость — не про отдавание последнего, а про право на свой закат.
