Родители Миши выбрали ему невесту по положению. А я так и осталась чужой только потому, что выросла не в том кругу.
Всё началось давно, ещё в детстве. Миша — единственный сын профессора и известного хирурга. Мать у него — заслуженный врач, отец — преподаватель философии. Всё его детство проходило по расписанию: кружки, репетиторы, олимпиады. Он оправдывал ожидания — был умным, послушным, круглым отличником. Но одна деталь не вписывалась в идеальную картину его жизни — наша дружба.
Меня звали Светлана. Я росла в простой, даже неблагополучной семье. Мать сидела дома, а отец работал на заводе и пил, пока вовсе не пропал. Несмотря на это, Миша всегда был рядом: помогал с уроками, заступался за меня во дворе, делился бутербродами в школе и слушал мои детские страхи. Мы были неразлучны… пока жизнь не развела нас.
Когда мне исполнилось пятнадцать, мама умерла. Я попала в детдом, и наша связь оборвалась. Позже я узнала, что Миша искал меня, но родители убедили его, будто я сама не хотела общаться. Он перестал писать, и я решила — просто стала ему не нужна.
Мы случайно встретились на выпускных экзаменах. Я с трудом узнала в подтянутом парне того мальчишку, с которым когда-то бегала по двору. А он сразу понял, кто перед ним. И вот, с улыбкой и дрожью в голосе, мы снова начали общаться. Дружба вернулась, но теперь с другим оттенком.
Миша предложил поступать в один вуз. Мы поступили. Учились вместе, засиживались в библиотеке, гуляли под дождём… И однажды, под осенними листьями, он взял мою руку и признался в любви. Я расплакалась — от счастья.
Через полгода я рассказала, что все эти годы писала ему письма из интерната. Он был в шоке. Оказалось, родители их попросту скрыли. Он пришёл в ярость. Его мать оправдывалась: мол, хотели оградить его от «плохого прошлого». Но для него эти письма стали доказательством предательства — не моего, а их.
Когда он заявил, что хочет жениться на мне после университета, дома разразился скандал. Родители уже подобрали ему «подходящую» — дочь ректора, умную, из хорошей семьи. А я… оставалась той же девочкой «неизвестно откуда». Но Миша пошёл против их воли. Мы сняли квартиру и стали жить вместе. Когда я узнала, что беременна, с радостью сообщила ему. Он обнял меня и прошептал: «Это будет самый счастливый малыш на свете».
А через несколько дней к нам пришла его мать. Без приветствия, без лишних слов. Просто положила на стол конверт с деньгами и тихо сказала:
— Уйди. Навсегда.
Я молчала. Он так и не узнал об этом визите. Я не хотела разрушать нашу любовь. Но когда родился наш сын, случилось страшное.
Мать Миши снова появилась, но уже с «подарком» — фальшивым ДНК-тестом, где было написано, что ребёнок не его. Миша поверил. Собрал вещи и ушёл, не дав мне и слова сказать. Я стояла с малышом на руках и не могла поверить, что тот самый Миша, мой Миша, смог так просто перечеркнуть всё.
Я продала квартиру, уехала в другой город, поступила в мединститут. Работала, училась, растила сына одна. Никогда не говорила о его отце плохо, только повторяла: «Он когда-то очень нас любил». Прошли годы.
Я стала военным врачом. Сын вырос. И только через десять лет я встретила мужчину, которому смогла снова доверять. Мы поженились, у нас родилось ещё двое детей. Мой муж никогда не делал разницы между «своими» и «не своими» — он полюбил и моего первенца. А я впервые поняла, что значит быть любимой просто так.
Миша, как я узнала позже, остался рядовым врачом в провинциальной больнице. Женился на той, кого выбрали родители. Детей у них не было. Мы случайно столкнулись на конференции — и в его глазах я увидела только боль и сожаление.
Он хотел заговорить. Но я просто улыбнулась, взяла за руку младшую дочь и пошла дальше.
Потому что с прошлого новую жизнь не построишь. А я свою уже построила.
И знаете что? Самое странное — в XXI веке люди всё ещё меряют друг друга по статусу, а не по тому, как они любят, держат слово, остаются верными. Миша потерял семью, потому что не хватило духу выбрать меня — а не их мнение. А я… свою нашла. Настоящую.
