Старый гастроном на окраине Рязани славился у местных: кулинария вкусная, порции щедрые, продавщицы душевные. Наталья Семёновна трудилась там уже пятнадцать лет — сначала у весов, потом заведующей отделом. Всё знала, всё помнила — кому фаршированные перчики, кому не забыть гречку с маслом, а кому и насыпать побольше, «по-дружески».
В тот день она торопилась из подсобки с подносом холодца. Только поставила в витрину — и тут заметила знакомую фигуру: высокий мужчина в потрёпанном пальто, с грустью в глазах, стоял у прилавка и будто кого-то искал.
Наталья сразу подошла:
— Если вы за Леной, она на больничном. Вернётся через неделю. Вам, как обычно — котлеты да рёбрышки?
Мужчина удивлённо поднял брови:
— Вы даже помните, что я беру?
— Ну конечно. Вы же у нас постоянный, — слегка зарделась Наталья.
Он смутился, но неожиданно добавил тихо:
— Я, собственно, к вам всё хотел подойти, Наталья, а попадаю вечно к Лене. Даже обидно.
— А вы откуда моё имя знаете?
— Так на бейджике же написано.
Сзади раздался недовольный голос Веры Кузьминичны:
— Мужчина! Не задерживайте очередь! За вами уже пятеро стоят!
Он вздрогнул:
— Ой, простите. Домашние котлетки, пожалуйста…
А потом, глядя прямо в глаза, тихо добавил:
— Может, когда-нибудь настоящие домашние котлеты мне добрая женщина приготовит… Извините, Наталья, колечка у вас нет… если свободны — можно вас проводить после смены? Я тут, через дорогу, один живу.
Наталья еле слышно кивнула, передавая пакет. Сердце колотилось — будто опять восемнадцать.
— Ну, значит, до вечера, — улыбнулся он. — А меня, между прочим, Серёжей зовут.
Весь день Наталья будто на крыльях летала. Даже Вера заметила:
— Надь, ты чего аж сияешь? То ли заболела, то ли влюбилась!
— Да ничего, Верочка, просто день хороший.
Перед сменой Надя подкрасила губы, повязала шарф и вышла. Сергей уже ждал.
— Пройдёмся? Может, в кино сходим?
На улице было сыро, мокрый снег лепился к щекам. Они шли по аллее, болтая так, словно знали друг друга сто лет. Вдруг он предложил:
— Наденька, давай ко мне? Чаю попьём, согреемся. Я ведь рядом.
— Да как-то… мы ж едва знакомы…
— Как едва? Я тебя уже год из-за прилавка разглядываю. Вижу, какая ты — и с бабушками ласковая, и с детьми добрая. Будто всю жизнь тебя знаю. А ты меня — неужели не узнаёшь?
Она рассмеялась:
— Ладно, Серёжа. Пошли, а то правда — промокла вся.
В его квартире было скромно, но уютно. Он снял с неё пальто, поставил сушиться сапоги, заварил чай с лимоном, достал пряники.
Когда за окном разыгралась настоящая метель, он вдруг сказал:
— Останься. Я себе на кухне постелю. Куда тебе сейчас идти?
Надя огляделась — тепло, тихо, и сердце шептало: не уходи.
— Хорошо, остаюсь…
Она легла на диван, он — на кухне. Но проснулись они уже вместе — врозь как-то не получилось.
Когда Лена вернулась с больничного, то сразу увидела, как Сергей встречает Надю после смены.
— Ну ты даёшь! Я только на больничный — ты уже жениха себе присмотрела! — хохотала она.
На самом деле Лена радовалась. Ведь счастливая Наталья светилась, как солнышко, и этот свет грел всех вокруг. А настоящее счастье всегда видно издалека. Даже котлеты с рёбрышками в тот месяц разлетались быстрее обычного…
