— Ну и где они? — Светлана обеспокоенно осмотрела кухню, затем гостиную. Пусто. В доме стояла непривычная, настораживающая тишина.
С утра всё шло наперекосяк. Мать — суровая, непреклонная, с тяжёлым взглядом и бесконечными придирками. Муж — угрюмый, раздражённый, не слышавший ни одной её просьбы. Жить вместе с матерью они согласились «на недельку». Прошла неделя. Затем вторая. Теперь – третья.
— Мам! Ваня! — громко позвала она. Тишина. Сердце сжалось.
Накинув куртку, Света поспешила к сараю. Там обычно прятался её муж — мастерил что-то, спасаясь от быта. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились голоса.
— Если шлифовать аккуратно, лак ляжет ровнее, — говорила мать. Голос её звучал мягко, почти тепло.
— Я перед покраской пропитываю олифой, — отвечал Ваня. — Так древесина держит лучше.
Света замерла на пороге, будто боясь разрушить хрупкое согласие. Перед ней было невероятное: её вечно спорящие мать и муж сидели за столом и вместе чинили старый комод. На матери — фартук в пятнах краски, у Вани в руках — кисть и наждачная бумага.
— Да ну, — прошептала Света и притихла в уголке, наблюдая.
Несколько недель назад она настояла: мать переедет к ним. В доме отдыха, где та жила после смерти отца, начался ремонт. Обещали временное переселение. Но мать твёрдо заявила: «Лучше к дочери. И помогу, и не буду обузой».
Ваня был не в восторге. Он и раньше не скрывал: с тёщей у него — как кошка с собакой. Слишком разные. Она — жёсткая, принципиальная, с железной волей. Он — спокойный, но злопамятный.
С первого дня начались стычки: то ложки не туда убрал, то ботинки в прихожей не поставил, то дверью хлопнул так, что стёкла задрожали. По вечерам Света выслушивала их глухое недовольство. Двое сильных, упрямых, привыкших быть правыми — под одной крышей.
Она боялась: семья не выдержит.
Но теперь — эти двое сидели за одним столом. Оказалось, мать в молодости работала на мебельной фабрике. А Ваня — самоучка, но с золотыми руками, мечтавший когда-нибудь поучиться у мастера.
— У вас глаз верный, — сказал он. — Не каждый так чует дерево.
— А ты способный, — ответила мать. — Ощущение материала есть.
Потом они вместе пили чай, разогрели банку варенья, и Света не выдержала:
— Вам мою мать подменили?
Мать фыркнула:
— Раньше не о чем было говорить. А теперь — дело общее нашлось. Я-то думала, он бестолковый. А он, гляди, как вещи чинит!
Ваня рассмеялся:
— А я думал, вы меня на дух не переносите.
— Не переношу лени. А ты, оказывается, не ленивый.
Света смотрела на них и вдруг улыбнулась.
Поздно ночью, уже в постели, Ваня прошептал:
— Спасибо, что мама с нами. Не думал, что мы сойдёмся.
А утром мать сказала:
— Решила. В дом отдыха не вернусь. Останусь тут. Помогу вам мастерскую открыть.
Света не спорила. Когда двое, которые не могли даже смотреть друг на друга, начинают понимать и уважать — это не конец света. Это чудо.
И, может быть, в этом доме снова станет тихо. Даже уютно.
Вывод: иногда общее дело — лучший миротворческий договор.
