Лидия осталась в пустоте. Ветер гулял по её душе, холодный и безутешный. Прошёл год, как не стало матери — её крепости, её тихой гавани. А потом ушёл и Мурзик, старый рыжий кот, её немой собеседник пятнадцати лет. Теперь дни Лиды текли, как густая смола: квартира в спальном районе, офис в центре Москвы, «Пятёрочка» за углом. И снова стены, молчание, тиканье часов.
Тот вечер выдался особенно тяжёлым. Очередное внеурочное совещание, промозглый октябрь, груз мыслей. “Ну и кому всё это нужно?” — думала она, кутаясь в шерстяной шарф. Лида шла, почти не глядя под ноги, но у двери её квартиры что-то заставило сердце ёкнуть.
На потертом коврике сидела крохотная трёхцветная кошечка. Шёрстка взъерошена, глазёнки — как две пуговицы. Увидев Лиду, малышка поднялась, неловко покачнулась и издала тоненькое «мяу». Руки сами потянулись поднять это дрожащее создание.
— Откуда ты, крошка? Чьи ты рук? — прошептала Лида, чувствуя, как по щекам катятся предательские капли.
В углу шкафа ещё лежал пакет «Вискаса» — недоеденный Мурзиком. Миска, плед с кошачьей шерстью, даже погрызенный мышонок из икеевского отдела для питомцев. Кошка жадно накинулась на еду, потом забралась на диван и заурчала, будто маленький моторчик. Лида смотрела на неё, боясь пошевелиться — вдруг исчезнет?
Но под пальцами она нащупала тонкий ошейник. Колокольчик безмолвствовал — видимо, сломался при падении. Ни клички, ни телефона. В груди заныло: “Опять… только обогрела — и вот, отдавай”.
Утром она расклеила объявления у подъезда и на остановке. А когда вышла вынести мусор, нос к носу столкнулась с высоким мужчиной в потрёпанной кожанке. Он как раз вешал листовку: «Пропала кошка, трёхцветная». Оказалось, он — новый сосед, Игорь из пятого этажа. Переезжал, котёнок юркнул в щель двери.
— Она у меня, — выдавила Лида, внезапно осознав, как не хочет расставаться.
Кошка, которую Игорь назвал Соней, тут же вцепилась в его свитер когтями, мурлыкала, тыкалась мордочкой в подбородок.
— Спасибо… даже не знаю, как отблагодарить, — бормотал он, краснея. — Если что — заходите. Соньке будет приятно.
Через три дня она зашла. Не затем, чтобы проведать кошку. Чай с лимоном, разговоры до полуночи. Игорь признался, что жена ушла к другому, оставив лишь пустую ипотечную квартиру и кошку с птичьего рынка. Лида рассказала про маму, про Мурзика, про то, как боялась, что больше никогда не сможет любить.
Соня спала у неё на коленях, свернувшись калачиком. Игорь смотрел на Лиду так, будто видел впервые. А она ловила себя на мысли, что впервые за год дышит полной грудью.
Потом были прогулки в парке Горького, кино под одеялом, борщ по маминому рецепту. Жизнь, казалось, набирала цвета — медленно, как рассвет за московскими высотками.
А ведь всё началось с клубка шерсти у двери.
Счастье стучится. То ли дело в колокольчик на ошейнике, то ли в голос, зовущий по имени. Главное — не пропустить этот звук.
