Осенний сумрак окутывал Нижний Новгород матовым светом фонарей. Сухие листья шептались под ногами, подделываясь под умиротворение. Артём в чёрном драповом пальто крепко сжимал букет белоснежных хризантем у подъезда возлюбленной Алёны. Сегодняшний вечер был особенным — он собирался представить её своим родителям. Сердце колотилось в груди, он мысленно рисовал, как мама с папой улыбаются её шуткам, как все вместе пьют чай с малиновым вареньем. Но судьба приготовила ему удар, после которого остаётся только медленно собирать осколки себя.
Дверь скрипнула, и на пороге возникла Алёна. Вместо нарядного платья — потрёпанные треники, волосы сбиты в конский хвост, лицо бледное, без косметики. Она выглядела так, будто её разбудили среди ночи.
«Хризантемы? Не нужно, — бросила она, отстраняя букет. — Артём, давай без лжи. У меня есть другой. Он солиднее, зарабатывает в десять раз больше тебя. Ты милый, но… мы из разных миров. Прости.»
Её слова, острые как лезвие бритвы, разрезали его пополам. Артём не спорил. Не кричал, не требовал объяснений. Букет, который минуту назад был символом надежды, полетел в урну. Вместе с ним, казалось, разбилось всё. Он развернулся и пошел прочь, ощущая, как в груди разливается тяжёлый, густой холод.
Кофейня «Сирень» встречала его тёплым светом и ароматом свежесмолотых зёрен. Это было их с Алёной место — здесь они смеялись, строили планы, целовались в углу у окна. Теперь каждый угол напоминал о предательстве. Артём сел у стёкол, заказал двойной американо и уставился в темноту за окном. Как он мог не заметить? Почему не увидел, что её смех стал фальшивым, а в глазах появилась пустота?
Дома ждали родители. Мать, наверное, уже достала праздничный сервиз, отец — разлил по рюмкам домашнюю настойку. Они так ждали «ту самую девушку» для сына. Теперь придётся смотреть им в глаза и говорить, что её не существует.
Из колонок лилась меланхоличная мелодия «Машины времени», усиливая тоску. Он вспомнил, как Алёна в последние недели стала носить золотой браслет, который «случайно нашла в шкафу», как всё чаще пропадала «на корпоративах». Как же он был слеп?
Внезапно его взгляд упал на соседний столик. Там сидела девушка с пепельными волосами, собранными в небрежный пучок. По её щекам текли слёзы, но она не вытирала их, будто даже не замечала. «Интересно, — подумал Артём, — у всех сегодня сердечные раны?»
Допив кофе, он направился к выходу. Проходя мимо, задел её сумку.
«Простите, я не…»
«Ничего, — она слабо улыбнулась. — Сегодня, кажется, день всеобщих извинений.»
Её голос — тихий, с лёгкой хрипотцой — заставил его остановиться. Не знал, почему заговорил. Может, потому что её боль была зеркалом его собственной. Её звали Татьяна. Её парень, с которым они присматривали обручальные кольца, бросил её утром со словами: «Ты слишком простая. Я хочу кого-то… ярче.»
«Оказывается, быть собой — это слишком скучно,» — усмехнулась она, вертя в пальцах пустую чашку.
Артём рассказал свою историю, и странное облегчение накрыло их обоих. Говорить с незнакомкой было проще, чем с друзьями.
Вдруг зазвонил телефон. Мать.
«Артём, ты где?! Холодец уже застывает!» — в трубке звенело нетерпение.
Он представил, как она нервно поправляет скатерть, и понял — не может подвести её.
«Скоро будем,» — сказал он, затем посмотрел на Татьяну. Безумная мысль сверкнула в голове.
«Сыграй мою невесту. На час. Потом я испарюсь.»
Татьяна замерла, потом фыркнула:
«Ты в каком сериале это вычитал?»
«Родители ждут… Не хочу их расстраивать сегодня.»
Она вздохнула, но кивнула:
«Ладно. Но только из-за холодца. И твоих глаз — в них сейчас столько тоски, что не отказать.»
По дороге он лихорадочно объяснял: «Познакомились в музее… Любим пироги с вишней… Да, Татьяна, но все зовут Таня.» Она запоминала, будто репетировала роль.
«Ты точно готова лгать?» — спросил он перед дверью.
«После сегодняшнего утра я устала от правды,» — ответила она, беря его под руку.
Мать в нарядном платье с цветочным узором бросилась обнимать «невесту». Отец, обычно угрюмый, радостно хлопал Артёма по плечу:
«Наконец-то подобрал себе пару получше! Таня, рассказывай, где наш балбес тебя нашёл?»
За столом Татьяна оживилась. Говорила о работе в архиве, о коллекции советских открыток, о рыжем коте Мурзике. Смеялась над отцовскими анекдотами так искренне, что Артём почти поверил в их «историю».
Алёна всегда требовала дорогих ресторанов, вечно была недовольна. А эта… Просто сидела и крошила хлеб в тарелку, будто делала это годами.
Провожая её, он не удержался:
«Дай номер. Как-нибудь заглажу вину.»
«Час кончился, спектакль окончен,» — улыбнулась она, но цифры продиктовала.
Их первое настоящее свидание случилось в «Сирени». Потом были прогулки вдоль Волги, споры о Достоевском, её привычка пить чай с пятью ложками сахара.
Через месяц они случайно столкнулись с Алёной. Та шла под ручку с ухоженным мужчиной в итальянском пальто. Увидев Артёма с Татьяной, она замедлила шаг.
«Быстро нашёл замену!» — бросила она ядовито.
Артём сжал Танину ладонь:
«Это не замена. Это то, чего мне не хватало.»
Конечно, были и ссоры — оба носили в себе старые шрамы. Но теперь у них было время.
Родителям он так и не признался, что в тот вечер привёл «актрису». Это уже не имело значения.
Кофейня «Сирень» осталась для них местом, где потерянное счастье неожиданно обернулось настоящим.
