Опоздавшее материнство: как весна напомнила о грехе, который не смыть
Алёна никогда не мечтала о втором ребёнке. С Виктором у них уже подрастал сынишка – семилетний ураганчик, и возвращаться к бессонным ночам, подгузникам и бесконечным капризам ей совсем не улыбалось. Тем более что карьера наконец-то пошла в гору – командировки, интересные проекты, люди, с которыми было легко, весело и… никакого семейного быта. Но беременность случилась. Случайно, невпопад, как это обычно и бывает.
Виктор, впрочем, сразу заявил, что хочет дочку. «Может, хоть с ней будет меньше мороки», – усмехался он. Алёна кивала. А внутри – злость, страх, раздражение. Но когда девочка родилась – крошечная, светловолосая, с васильковыми глазами и носиком-кнопочкой, – Алёна впервые растерялась. Что-то ёкнуло. Но тут же, словно в насмешку, врачи сообщили: у новорождённой – тяжёлый порок сердца. Будет лечение. Будет операция.
Этого не было в её планах. Совсем. Всё, ради чего она старалась, могло рухнуть. Спортзал, корпоративы, отдых в Сочи с подругами, карьера – и теперь вот это? Нет. Не сейчас. Не с ней.
Виктор выслушал – и махнул рукой. Пожал плечами. И они вдвоём приняли решение, о котором даже друг с другом не решались говорить вслух. Родным и знакомым сказали, что девочка не выжила.
В доме малютки малышку с васильковыми глазками приняла Галина Ивановна. Работала она там уже двадцать пять лет. Казалось бы, за столько лет сердце должно было очерстветь. Но нет. Каждый новый «отказничок» врезался в душу. Особенно эта девочка. Тихая, трогательная. Смотрела на неё так, будто искала единственного родного человека.
Галина Ивановна стала проводить с ней каждую свободную минуту. Девочка начала улыбаться, тянуть к ней ручки, гулить в ответ. И Галина не выдержала. Поговорила с мужем.
«Серёжа, я не могу её оставить».
«Лечить же надо. Потянем?»
«Потянем. Она наша. Назовём Людмилой».
Они удочерили её. Им было уже под шестьдесят, здоровье не железное, денег – в обрез. Сергей работал в деревне от зари до зари. Галина – с Люсей по больницам, обследованиям, в санатории. Спали по три часа, ели что придётся. Но одна улыбка дочки – и Сергей молодел на глазах.
Люда росла доброй, отзывчивой, весёлой. Помогала по хозяйству, тянулась к людям. В пять лет тащила бабушке-соседке мешок с картошкой: «Бабушка Маша, я понесу две штучки, вам же легче будет!» – и шагала важно, будто несла королевские регалии.
Когда пришло время операции, вся деревня молилась. Помогали кто чем мог – деньгами, продуктами, добрым словом. Операция прошла успешно. Люда выжила. Более того – победила болезнь.
Она выросла. Красавица. Умница. Отлично училась, поступила в университет, жила в общежитии, а на каникулы приезжала домой, где её ждали с любовью и тёплыми пирогами.
В один апрельский день Люда гуляла по парку. Солнце ласкало ветки, птицы распевали, земля пахла весной. Она думала о предстоящих майских праздниках, о том, как приедет к маме с папой, поможет в огороде, а вечером будет сидеть с кружкой чая и слушать мамины рассказы.
И вдруг – бац! Прямо в ноги ей шлёпнулся плюшевый мишка. Люда подняла голову – рядом на скамейке сидела женщина и четырёхлетний мальчик. Она подняла игрушку и мягко сказала:
«Ты обронил мишку».
«Он мне не нужен, он больной! Скоро сдохнет!» – зло крикнул мальчик.
«Не обращайте внимания, – устало сказала женщина. – Он болен. У него порок сердца. Родители… отказались. Пришлось мне взять. Внук. Но мне тяжело».
Люда взглянула на неё. Женщина была ухоженной, красивой. Но глаза… Пустые. Без огня. Будто в них поселилась зима, несмотря на весну. Что-то в этом взгляде кольнуло Люду.
И она заговорила. Рассказала, что сама была такой же. Что её мама – настоящая мама – спасла её. Что с любовью можно всё преодолеть. Что они победили – и эта женщина тоже справится.
А женщина сидела, бледнея с каждой секундой. Потому что перед ней стояла девушка с её глазами. Васильковыми. Теми самыми. С глазами ребёнка, от которого она когда-то отказалась.
Это была она. Её дочь. Другого объяснения не было.
«Не может быть…» – прошептала она.
«Может, – уверенно сказала Люда. – Главное – верить. Я верю. И вы верьте».
Люда пошла дальше. Светлая. Счастливая. Наполненная жизнью.
А Алёна осталась. Как вкопанная. Глаза горели, сердце рвалось на части. Хотелось кричать, бежать, обнять, упасть на колени. Но… имела ли она право?
Нет. Тогда она выбрала страх. Удобство. А потом жизнь развалилась: Виктор ушёл к другой, сын вырос чёрствым, и теперь она в одиночку растила внука, которого даже родители не хотели. Одна. Без поддержки. Без любви. Без надежды.
И вот – весна. И вот – та самая девочка. Чужая, но родная. Счастливая. Спасённая не ею.
Алёна не пошла за ней.
Потому что знала: любовь – не право. А дар. Которым она когда-то пренебрегла.
И теперь ей оставалась лишь тень. Тень дочери. И своё запоздалое раскаяние.
