Когда я родила Лизу, мне было двадцать лет. Совсем юная. Наивная, но безумно влюблённая в её отца. Он ушёл от нас, когда дочери не исполнилось и года. Просто собрал вещи и исчез. Сказал, что не готов, что жизнь ещё впереди. Я осталась одна, без поддержки, без семьи — мама умерла рано, а отец нас бросил, когда я была ребёнком.
Я работала на двух работах, жила в хрущёвке, а Лиза часто болела. Я таскала её по врачам, стояла в очередях, иногда засыпала на скамейке в поликлинике. У меня не было времени на себя. Я жила только ею. Купить себе платье — значит не купить Лизе лекарства. Пойти на свидание — значит оставить её с кем-то, а я никому не доверяла.
Лиза росла умницей. В школе училась на отлично. Я выбивалась из сил, оплачивая репетиторов, курсы, кружки. Плакала ночами, когда у неё что-то не получалось. Радовалась больше, чем она сама, когда она поступила на бюджет в медицинский университет.
А потом всё изменилось.
На втором курсе у неё появился парень — Артём. Старше её на десять лет, разведён, с ребёнком. Я была в шоке.
— Лиза, ты уверена? Он тебе не пара.
— Не лезь в мою жизнь! Я уже не ребёнок! — крикнула она тогда.
И с каждым месяцем она отдалялась всё больше. Артёма она боготворила. У него всегда были «виноваты другие». Бывшая жена — стерва. Работа — несправедливая. Люди — завистливые. А я — злая мать, которая всю жизнь её контролировала. Да, он ей так и говорил.
Я старалась молчать. Но однажды не выдержала — рискнула сказать:
— Он тобой пользуется. Он давит на тебя. Это не любовь.
— Ты мне просто завидуешь! У тебя никогда не было такого мужчины, вот и злишься!
Мне было больно.
Через год она сообщила: они женятся. И она переезжает к нему.
Я помогла ей собрать вещи, купила одеяло, посуду. А когда прощалась, Лиза даже не обняла меня.
— Не надо притворяться, что тебе тяжело. Ты же всегда хотела, чтобы я ушла, — тихо сказала она.
И ушла.
После свадьбы я видела её редко. Звонила сама. Писала. Но ответы становились короче. Потом она заблокировала мой номер.
Я узнала от подруги, что Артём окончательно настроил её против меня — сказал, что я токсичная, что испортила ей детство, что из-за меня она не умеет жить.
Прошло два года. Я случайно увидела её в супермаркете. Она была с мужем. Уставшая, потухший взгляд, нервная.
— Лиза, дочка… — я подошла.
— Не подходи ко мне, — прошептала она. — Ты больше не мама.
И ушла.
Я стояла между полками с крупами и чувствовала, как всё тело дрожит. Как все эти годы — ночи, лихорадки, больницы, слёзы, работа, недоеденные ужины — всё исчезает. Как меня вырвали из её жизни, как ненужную страницу из тетради.
И я не знаю, вернётся ли она. Вспомнит ли, как я сидела у её кровати, когда она болела. Как голодала, чтобы купить ей книгу. Как отказывала себе во всём, лишь бы у неё было будущее.
Я знаю только одно: я её мать. И даже если она это отрицает — правда от этого не изменится. И я всё равно буду любить. Даже оттуда, где уже не больно.
