Лера давно привыкла любить Егора молча. Легче, чем одним неловким словом разрушить двадцать лет дружбы.
Лишь раз в его глазах мелькнуло что-то незнакомое. Не привычная дружеская теплота, а что-то глубже, жгучее, почти пугающее. Она сразу почувствовала – они всегда понимали друг друга без слов.
— Что-то не так? — спросила она, откладывая книгу.
Губы его дрогнули, будто он собрался сказать что-то важное, но передумал.
— Да нет, — ответил он и резко отвернулся к окну.
Тишина повисла между ними, тяжёлая, неудобная.
— Ладно, я пойду, — наконец сказал он, вставая.
Она не стала удерживать. Просто кивнула. О чем говорить? Тогда ни он, ни она не были свободны.
***
Они знали друг друга целую вечность.
В четырнадцать клялись дружить до гроба. В восемнадцать смеялись над влюблёнными одноклассниками. В двадцать пять Егор был свидетелем на её свадьбе. В тридцать Лера тащила его пьяного из бара после развода.
Первая встреча — ей семь, ему девять. Дворовые ребята гоняли в казаки-разбойники, а она, самая маленькая, отстала и упала. Старшие мальчишки тут же начали дразнить: «Рёва-корова!»
И тогда он, обычно спокойный, врезал главному задире так, что тот шлёпнулся в лужу.
— Больше не трогай её, — сказал он, вытирая разбитую губу.
С тех пор они не расставались.
Дворовые драки, первая сигарета за гаражами, школьные перемены с булочками из буфета — всё это было их общим прошлым. Потом — разные вузы, но одна привычка: звонить друг другу среди ночи, если что-то важно.
Они были друзьями. Настоящими. Такими, которые не исчезают ни после первых романов, ни после свадеб, ни после ссор.
***
У Леры был хороший муж, Дмитрий. С Егором они не сошлись. Жену Егора звали Наталья. Красивая, умная, но с «боевой подругой Лерой» виделась разок, на свадьбе. Сразу сказала: «Эта не из моего круга». Так что мечты о дружбе семьями не сбылись.
Зато они остались друг для друга «тем самым человеком». Тем, кому можно сказать: «Мне плохо» — и знать, что не повесят трубку. А если надо — приедут, нальют чаю или чего покрепче.
Такая дружба дороже денег.
Когда от Леры ушёл муж, забрав половину мебели и её веру в «долго и счастливо», Егор был рядом. Не давал ей напиваться в одиночку, терпел её слезы, слушал бесконечные «как я могла так ошибиться?»
Дмитрий ушёл к молоденькой стажёрке. Банально, но Лера узнала последней.
— Ты что, не замечала? — удивились подруги.
Нет. Не замечала. Потому что в те дни, когда Дмитрий задерживался «на работе», она ужинала с Егором. Смеялась над его шутками, жаловалась на усталость, чувствовала себя… собой.
О разводе Егор узнал первым. Примчался сразу после её звонка с хриплым «Он ушёл».
— Я так устала притворяться, что всё хорошо, — плакала Лера, глядя в окно.
— Знаю, — ответил Егор.
И она поняла: он и правда знал. Всегда знал.
С Натальей было иначе.
Она ушла резко, хлопнув дверью:
— Ты никогда не будешь любить меня так, как её!
Он не стал спорить.
Когда он рассказал об этом Лере, она возмутилась:
— Что за ерунда? Мы же просто друзья!
— Просто друзья, — повторил он, и в его глазах было что-то, от чего у неё перехватило дыхание.
— Она просто тебя не понимает, — сказала Лера, наливая ему третью рюмку. — Настоящего.
— А ты? Ты меня понимаешь?
Она вздрогнула. Вспомнила, как писала когда-то в дневнике: «Представь, что признаешься ему. А он отшатывается. В его глазах — неловкость. Потом — редкие смс. И встречи в компании, где вы избегаете смотреть друг на друга».
Она боялась потерять друга. Не хотела рисковать тем, что всегда её держало. Егор — единственный, кто знал её всю, со всеми тараканами, и не сбежал. Даже когда она орала и хлопала дверьми.
Она ценила это. И готова была для него на всё. Или почти на всё.
Но дружба — это не любовь. А вдруг не получится? Вдруг опять стажёрка? Тогда ей придётся жить без него. И как? Как вообще люди живут без таких, как он?
«Мы слишком разные», — думала Лера, когда он спорил с официантом о прожарке мяса.
«Я ей не пара», — считал Егор, видя, как она закатывает глаза на его любимый боевик.
Они не замечали, как их споры превращались в шутки, понятные только им. Как в разногласиях рождалось то самое, чего не хватало в «правильных» отношениях с другими.
Любили молча, словно боялись нарушить детскую клятву.
***
Всё решилось в аэропорту. Лера улетала в Киев — новый проект, возможно, навсегда.
— Ты забыла, — сказал Егор, протягивая её шарф.
— Оставь себе, — ответила она. — На память.
В его глазах мелькнуло то, что она видела много раз, но не решалась назвать.
— Я не хочу память, — вдруг сказал он. — Хочу тебя.
Два слова. Двадцать лет ожидания. Одна жизнь, которая наконец обрела смысл.
— Если ты улетишь, — тихо добавил он, — я не переживу.
Не «мне будет плохо». Не «я расстроюсь». А именно — «не переживу».
Она улыбнулась. Не сразу. Сначала разрешила себе понять, что значит его взгляд. Потом осознала, что счастлива.
— Знаешь, — сказала она. — Ради таких слов можно и рейс пропустить.
— Значит, остаёшься? — он обнял её. — Правда?
…По дороге домой она думала: «Раньше у меня было всё: муж, квартира, достаток. Но не было главного — той самой любви, ради которой сжигают мосты, теряют голову, рискуют всем. А без неё любая радость — пустота».