— Девчонки, ну признавайтесь, кто тут у нас Лиля? — девушка в халате с хитрой улыбкой окинула нас с подругой оценивающим взглядом.
— Это я… А что? — настороженно ответила я.
— Держи письмецо. От Владика, — незнакомка достала из кармана мятый конверт и сунула его мне.
— От Владика? А где он сам-то?
— Перевели его в интернат для взрослых. Ждал тебя, Лилюшка, как дождь в засуху. Глаза все проглядел. А письмо это мне дал — ошибки проверить. Стыдно ему было перед тобой, понимаешь? Ладно, мне пора — обед скоро. Я тут воспитательницей работаю, — девушка покачала головой, вздохнула и скрылась за дверью.
…А началось всё случайно. Лето, шестнадцать лет, каникулы — ну как не пойти искать приключений? Так мы с подругой и оказались на территории какого-то заведения. Присели на скамейку, болтаем, смеёмся. И вдруг — парни.
— Привет, красавицы! Скучно? Давайте знакомиться! — бойко протянул руку один. — Я Владик.
— Я Лиля. А это Светка. А твоего молчуна как зовут?
— Серёжа, — неловко отозвался второй.
Ребята казались какими-то старомодными — слишком правильными. Владик строго посмотрел на наши юбки:
— Девочки, ну зачем так коротко? Да и у Светки декольте — хоть картину пиши!
— А вы, мальчики, смотрите в глаза, а не ниже. А то вдруг зрение испортится, — засмеялись мы.
— Легко сказать… Мы же мужики. А курить ещё, наверное, пробовали? — продолжил допрос целомудренный Владик.
— Конечно! Только не в затяг, — подмигнула Светка.
И тут мы заметили: с парнями что-то не так. Владик еле передвигался, Серёжа заметно хромал.
— Вы тут… лечитесь? — осторожно спросила я.
— Ага. Я на мотоцикле грохнулся, а Серёга — со скалы неудачно сиганул, — Владик бойко отрапортовал заученную фразу. — Скоро нас выпишут.
Мы, конечно, поверили. Тогда ещё не знали, что Владик и Серёжа — инвалиды с детства. Они жили в интернате, а их «легенды» про аварии и падения — лишь попытка казаться обычными.
Но парни оказались умными, начитанными, с добрым юмором. Мы стали приходить к ним каждую неделю. Сначала из жалости, потом — потому что с ними было интересно. Владик рвал для меня цветы с клумб, Серёжа мастерил Светке бумажных журавликов. Мы болтали о пустяках, смеялись, а Серёжа всё время поворачивался к Свете спиной — видимо, стеснялся.
Лето пролетело. Осень, учёба, выпускной — мы и думать забыли о наших знакомых. А потом как-то снова оказались у интерната. Ждали два часа — никто не пришёл.
И вдруг та самая воспитательница с письмом. Я распечатала конверт:
*«Любимая Лиля! Ты — моё солнышко, звёздочка моя далёкая! Наверное, ты не поняла, что я влюбился в тебя с первого взгляда. Эти встречи были для меня как глоток воздуха. Полгода смотрю в окно — жду. Но ты забыла… Жаль. Дороги у нас разные. Но спасибо тебе за то, что я узнал, что такое любовь. Помню твой смех, твои руки, твои глаза… Как тяжело без тебя, Лилюша! Хоть бы ещё раз увидеть!*
*Нам с Серёгой уже восемнадцать. Скоро нас переведут в другой интернат. Вряд ли встретимся… Душа рвётся на части. Надеюсь, когда-нибудь эта боль пройдёт. Прощай…»*
Подпись: «Твой навсегда Владимир».
В конверте лежал засохший цветок.
Мне стало жутко стыдно. Сердце сжалось — ведь изменить уже ничего нельзя. А ведь я даже не догадывалась, что для него это было так серьёзно. Мне просто нравилось с ним болтать, поддразнивать его… Но не больше.
Прошли годы. Письмо пожелтело, цветок рассыпался в прах. Но я до сих пор помню те летние дни.
А у этой истории есть продолжение. Светка прониклась судьбой Серёжи — его бросили родители из-за больной ноги. Она выучилась на педагога, работает в интернате. Серёжа — её муж. У них двое взрослых сыновей.
Владик, по словам Серёжи, так и остался один. Когда ему было под сорок, его разыскала мать — увидела, заплакала, забрала в деревню. Дальше следы теряются…
