Мама обзывает меня из-за того, что я не помогаю ей ухаживать за больным братом: После школы я собрала вещи и сбежала из дома
Моя мать не стесняется и с удовольствием пишет мне гневные сообщения. Я уже заблокировала кучу номеров, но она каждый раз пишет с нового. Содержание всегда разное, но неизменно щедро сдобрено матом. Мама желает мне всяких ужасов — от болезней до смерти.
Как можно такое писать собственной дочери? Она не видит в этом ничего плохого. Уже десять лет для мамы существует только мой брат Ваня, а я нужна лишь для уборки и ухода за ним.
––––– РЕКЛАМА –––––
Play Video
––––––––––
У нас с братом разные отцы. Мама вышла замуж во второй раз, когда мне было двенадцать. Своего отца я не помню, но мама ни разу не сказала о нем ничего хорошего. В детстве я думала, что он ужасный человек — настолько усердно мама поливала его грязью без всяких причин. Теперь я сама оказалась в подобной ситуации.
Отчим был обычным мужиком, мы с ним не ссорились, относились друг к другу с уважением, но без особой теплоты. Отцом он мне не был, но если я просила помочь с уроками, он никогда не отказывал.
Когда мне было тринадцать, мама родила Ваню. Очень скоро стало ясно, что ребенок болен, и они с отчимом забегали по врачам. Сначала была надежда, потом — все хуже и хуже. Врачи сперва говорили про умственную отсталость, потом поставили окончательный диагноз. Вылечить это было невозможно. Отчим тяжело переживал, в конце концов схватил инфаркт и через неделю в реанимации умер. Моя жизнь превратилась в ад.
––––––––––
Я могу понять маму. Ей было тяжело с ребенком, который то орал, то бил себя и окружающих, то вел себя совсем уж странно. Но почему-то, когда ей предлагали отдать Ваню в спецучреждение, она отказывалась, говоря, что это ее крест и она его понесет.
Одна она не справлялась, поэтому половина забот легла на меня. После школы я возвращалась домой, мама шла на работу, а я оставалась с Ваней. Было тяжело, иногда противно — такие дети не всегда контролируют свои физиологические потребности.
У меня не было обычной подростковой жизни. Школа, потом брат, пока мама подрабатывала. Когда она возвращалась, я садилась за уроки, что было почти невозможно из-за его криков.
Маме трижды предлагали поместить Ваню в интернат. Каждый раз она отказывалась, утверждая, что справится. Но я не справлялась. После школы я собрала вещи и сбежала, когда мама заявила, что в институт я не пойду — надо сидеть с братом.
––––––––––
Я жила у подруги, потом нашла работу и сняла комнату. Об учеде пришлось забыть — денег не хватало даже на заочное.
Уже почти десять лет я не живу дома и не общаюсь с матерью. Когда дела пошли лучше и появились лишние деньги, я попыталась связаться. Думала, буду работать и пересылать ей часть зарплаты, чтобы как-то помочь. Но нарвалась на волну ненависти.
Орала, что я предательница, бросила ее одну с больным ребенком, не думала о ее трудностях, а теперь пытаюсь откупиться. Требовала, чтобы я вернулась домой и помогала ухаживать за Ваней. Перед глазами встали картины детства, и меня чуть не вырвало.
Я сказала, что готова помогать деньгами, но больше ничем. Мама начала оскорблять меня, и на этом наш разговор закончился. Теперь она периодически присылает злобные сообщения с разных номеров. Я уже не надеюсь, что когда-нибудь мы помиримся.
––––––––––
После всего, что она мне написала, я не хочу иметь с ней ничего общего. Каждый делает свой выбор. Она сделала свой,