Я думала, что моя жизнь будет тихой в 64 года — пока мой пёс не привёл домой лошадь с тайной.
Меня зовут Варвара Петровна, и я живу одна на небольшой ферме в глубинке Тверской области. Ничего особенного — пара гектаров земли, коровы, куры, огород и мой верный дворовый пёс по кличке Шарик.
После смерти мужа восемь лет назад тишина здесь стала тяжёлой. Дети живут далеко, у них своя жизнь. Дни заполнялись работой на земле и заботой о животных. Но Шарик — помесь овчарки с неизвестно кем — был моим верным спутником, тенью и поводом для улыбки.
Тот день начался как обычно. Солнце поднималось над полями, окрашивая их в золото. Я поливала капусту, когда заметила, что Шарик возвращается из леса у западного поля.
Сначала я не придала этому значения — пока не увидела, что он не один.
За ним шла лошадь. Настоящая, взрослая, гнедая кобыла с взъерошенной гривой и умными глазами.
Я замерла с лейкой в руке.
— Шарик… что ты привёл на этот раз? — пробормотала я.
Лошадь остановилась в нескольких шагах, настороженно подняв уши, будто ждала приглашения. Шарик вилял хвостом и тявкнул, явно гордясь собой.
Лошадь выглядела здоровой — ни ран, ни следов плохого обращения. Ни уздечки, ни седла, ни клейма. Только мягкий взгляд, словно говоривший: «Я тебе доверяю».
Я медленно подошла и протянула руку. Она не отстранилась, позволила погладить шею и бок. Шерсть была чистой, ухоженной. Кто-то о ней заботился. Но кто?
Я позвонила в местное отделение полиции, написала в группу села в соцсетях, зашла в магазин кормов и ветеринарную клинику — спрашивала всех, не потерял ли кто лошадь.
Никто не потерял.
Казалось, она появилась из ниоткуда.
Я оставила её в загоне на пару дней, ожидая, что хозяин объявится. Но никто не пришёл.
Тогда я назвала её Лада. Её появление казалось тихим, нежданным подарком.
Лада вписалась в жизнь фермы, будто была здесь всегда. Она ходила за Шариком по пятам — на холм, вокруг сарая, к ручью. А Шарик взял на себя роль её защитника.
По утрам я сидела на крыльце с чашкой чая и наблюдала, как они бегают вместе в утреннем тумане. Это приносило покой, которого мне не хватало годы.
В один дождливый день я решила разобрать старый сарай за домом. Не открывала его с тех пор, как умер муж. Внутри были лишь коробки, сломанные инструменты и ржавая мебель. Если Лада останется, ей нужен надёжный кров.
Шарик вошёл за мной, обнюхивая воздух. Когда я разгребала кучу досок, он вдруг залаял — не так, как на белку в огороде, а тревожно.
Я повернулась и увидела, что он что-то роет под рваным брезентом и ящиками. На коленях я разгребла мусор.
Там, под слоем земли, лежал потрёпанный синий рюкзак. Молния проржавела, пахло кожей и хвоей.
Внутри нашлась одежда, потрёпанная тетрадь, а между страницами — сложенная записка.
«Тому, кто это найдёт:
Меня зовут Арина Соколова. Мне некуда идти, но я не могу обрекать Ладу на такую жизнь.
Она добрая, умная и заслуживает большего, чем я могу дать.
Оставляю её здесь, надеясь, что на этой земле живёт добрый человек.
Пожалуйста, позаботьтесь о ней. Она спасла меня, когда никто другой не мог».
Руки дрожали. Я опустилась на перевёрнутое ведро, не выпуская записку.
Ладу… оставили здесь намеренно.
Я открыла тетрадь. Это был дневник — короткие заметки о скитаниях, ночах в палатке, поисках еды и мгновениях покоя с Ладой рядом. В одном месте Арина писала:
«Когда я плачу, она ложится рядом. Я давно не чувствовала себя в безопасности, но когда Лада тычется носом в ладонь, мир будто замирает».
Я медленно закрыла тетрадь. Сарай теперь казался другим — не просто складом хлама, а местом, где кто-то искал приют. Где кто-то сделал больной выбор, отпустив единственного друга.
Дни шли, а мысли об Арине не отпускали. Кто она? Всё ли у неё хорошо? Почему не вернулась?
Мой племянник Дима, студент, умеющий искать информацию, помог. Он провёл часВ тот день, когда Арина снова обняла Ладу, я поняла, что иногда судьба дарит нам не просто встречи, а целые судьбы, переплетённые в одно большое чудо.
