– Что за чепуху, Марьяна?! – Дмитрий швырнул бумагу на стол, кулак грохнул по столешнице. – Какое еще тестирование? Совсем крыша поехала?
– Не ори! – Марьяна вскочила с дивана, глаза сверкали. – Имею же право знать! Арина всё меньше на тебя похожа, да ты и сам видишь!
– Моя она! – рявкнул он. – Наша! Поднимешь опять тему этой чертовой экспертизы – я…
– Ну и что? – вызывающе подбоченилась Марьяна. – Что сделаешь? Погонишь? Давай! Только сперва узнаем, чей ребенок в нашем доме растет!
Дмитрий тяжело рухнул на стул, провел ладонями по лицу. Таких скандалов у них не водилось. Даже в голодные годки до криков не опускались.
– Марья, что с тобой? – устало спросил он. – Откуда бредовые мысли? Арина в роддоме появилась, я сам её на руки принимал! Не помнишь?
– Помню, – процедила сквозь зубы жена. – А вопросов не убавилось.
Подошла к горке, вынула семейные альбомы. Разложила перед мужем.
– Гляди, – ткнула пальцем в снимки. – Годок. Светлые кудряшки, глазёнки голубые. Три годика. Всё то же. А вон сейчас, пятнадцать. Волосы прямые, темные, карие очи. Как так вышло, объясни?
– Дите растет, меняется, – попробовал возразить Дмитрий. – Возраст переходный, гормоны…
– Гормоны цвет глаз не меняют! – оборвала Марьяна. – И кудряшки в гладкие пряди! А рост? Пятнадцать ей, а выше меня на голову! Откуда, коли мы с тобой оба середнячки?
Дмитрий молча разглядывал фото. Перемена и впрямь разительная. Девочка русая превратилась в высокую, темноволосую, с южным типом лица.
– Может в бабушку пошла, – неуверенно предположил он. – Или пращура. Генетика – штука темная.
– В какую такую бабушку? – возмутилась Марьяна. – Мои родители русые, твои – тоже. Все предки такие. Откуда азиатские черты?
В дверях возникла Арина. Высокая, статная девушка с длинными смоляными волосами и темными глазами. Красивая, да ни капли на родителей не похожая.
– Чего орёте? – глядя то на отца, то на мать. – Соседи стучать начнут.
– Пустяки, дочка, – поспешил Дмитрий. – Мать расшумелась.
– Из-за чего? – Присела на диван, поджав ноги. – Работа допекла?
Марьяна пристально смотрела на дочь. Спокойная, рассудительная, вовсе не вспыльчивая, в нее. И чужая внешне.
– Арина, скажи честно, – вдруг спросила Марьяна, – не думала никогда, отчего ни капли на нас не похожа?
– Марья! – возмутился Дмитрий.
– Что “Марья”? – повернулась к мужу. – Пусть ответит. Её тоже касается.
Арина пожала плечами.
– Не ведаю. Не думала. А важно ли? Вы же – мои родители.
– Конечно, дочка, – Дмитрий обня взял девушку. – Не слушай мать, у неё денек неудачный.
Марьяна с досадой смотрела на эту картину. Муж с дочкой словно без слов понимали друг друга. А она – лишняя в своей семье.
– Иди задания делай, – сказала она Арине. – Нам с тятькой поговорить надо.
Та кивнула, вышла. Дмитрий проводил её взглядом, повернулся к жене.
– Травмируешь дитя, к чему? – тихо спросил. – Она не виновата.
– Кто виноват-то? – Марьяна присела напротив. – Дима, хочу правду знать. Если Арина наша – экспертиза покажет. А коли нет…
– Коли нет, что? – перебил он. – Выгонишь её? Любить перестанешь?
Марьяна замолкла. И сама не знала, что предпримет, коли догадки сбудутся.
– Люблю, – призналась. – Но правда нужна.
Дмитрий поднялся, подошел к окну. Двор: ребятня шумит, матери с колясками. Жизнь мирная, где нет места скверным подозрениям.
– Марья, а коли правда не такова, как думаешь? – спросил, не оборачиваясь. – Что тогда?
– Не ведаю, – честно ответила. – Но в неведении жить – не могу.
Вечером Дмитрий долго ворочался. Думал, как враз перевернулась жизнь. Утром – семья обычная, а теперь…
Рядом ворочалась Марьяна. Тоже не спала.
– Дима, – позвала шепотом. – Спишь?
– Нет.
– Скажи честно, подозрений не было?
Помолчал, вздохнул.
– Были. Гнал прочь. Арина мне родная, что б ни вышло.
– Понимаю. А я жить так не могу.
И с тех пор за вечерним самоваром они чаще собирались вместе втроём, тихо смеясь и не отпуская рук, зная, что самое главное не в крови, а вот в этих тёплых взглядах и крепких объятиях, вернувшихся в их дом как прежде.
