Варвара Мироновна стояла недвижимо перед завучем школы, сминая в руках бумаги.
— Алевтина Семёновна, умоляю! Не увольняйте! У меня двое ребят, ипотека! — голос её дрожал. — Исправлюсь, клянусь!
— Варвара Мироновна, вы сфальсифицировали диплом пединститута. Это вопиющее нарушение…
— Я собиралась доучиться! Честное пионерское! До защиты оставался всего год! — перебила учительница младших классов, слёзы катились по щекам. — Дайте шанс!
Завуч школы номер восемнадцать с сочувствием смотрела на молодую женщину. Варвара отработала третий год, дети её обожали, родители были довольны. Но устав есть устав.
— Ладно. У вас месяц, чтобы предъявить настоящий диплом. Иначе…
— Спасибо! Большое спасибо! — Варвара бросилась к выходу, но обернулась. — А откуда узнали?
— Из РайОНО поступила внеплановая проверка. Обнаружилось несоответствие.
Выскочив из кабинета, она чуть не сбила с ног Бориса Владимировича, физрука. Высокий, седеющий мужчина лет пятидесяти пяти удержал её за локоть.
— Что стряслось, Варвара Мироновна? Лицо белое как мел.
— Борис Владимирович, всё кончено! — всхлипнула она. — Меня выгоняют!
— Да за что?
Она замешкалась. Признаться было стыдно. Борис Владимирович был принципиальным человеком с безупречной репутацией, работал здесь двадцать лет.
— С документами нелады, — пролепетала она уклончиво.
— Что конкретно? Может, сумею помочь?
Она подняла заплаканные глаза. Борис Владимирович всегда относился к ней по-отечески, угощал конфетами, расспрашивал о детях. После развода Варваре так недоставало мужской поддержки.
— Диплом… Проблемы с дипломом.
— Потеряли, что ли?
— Да, — солгала она, ухватившись за соломинку. — Потерялся при переезде. А дубликат — целая история, бюрократия кошмарная.
Борис Владимирович задумчиво почесал подбородок.
— Где учились? В каком году?
— В Уральском пединституте, — соврала Варвара не моргнув. На деле она проучилась там три курса, вышла замуж, родила, и до учёбы руки не дошли.
— Знаете, что? У меня есть знакомый в архиве этого вуза. Возможно, ускорит получение дубликата. Как вас записывали? По девичьей фамилии?
Варвара ощутила, как ложь затягивает глубже.
— По девичьей. Варвара Мироновна Полякова.
— Ладно, переговорю с Кириллом Сергеевичем. Он заведует архивом. Мы с ним студентами дружили.
— Борис Владимирович, вы… так добры, — прошептала она. — Не знаю, как вас благодарить.
— Бросьте! Мы же коллеги. Надо людям помогать.
Дома вечером Варвара металась по кухне как муха в стекле. Семилетний Артём корпел над уроками, пятилетняя Люда возилась с куклами.
— Мам, а чего плачешь? — спросил Артём, отрываясь от тетрадки.
— Ничего, сынок. Просто утомилась.
— Папа придёт?
— Нет, Артёмка. Папа теперь живёт отдельно, помнишь?
Сердце Варвары сжалось при взгляде на детей. Ради них она и пошла на подлог. Нужна была работа, любая, лишь бы платили. А в школе — льготы, соцпакет.
Назавтра Борис Владимирович подошёл к ней на перемене.
— Варвара Мироновна, связался с Кириллом Сергеевичем. Он архивы проверил.
Сердце ёкнуло.
— И что?
— Странно. Вашей фамилии нет среди выпускников. Может, год перепутали? Или факультет?
Почва уходила из-под ног. Надо было выкручиваться.
— Знаете, Борис Владимирович, я, кажется, путаю. После
Шли годы, и их внуки слушали, затаив дыхание, как дед Борис рассказывал за чаем с вареньем о том, что настоящая любовь может вырасти даже из ошибки, если её искупить правдой и добротой, а странная тайна их знакомства превратилась в любимую семейную легенду.