Капля воды медленно капала с крана прямо на засохшую яичницу — кап-кап-кап.
Света стояла у раковины, сжимая в руке губку. Вчерашняя сковородка смотрела на нее укором, вся в жирных разводах и хлебных крошках. Рядом возвышалась тарелка с остатками масла, кружка с кофейным следом, нож, липкий от варенья. Денис уже уехал на работу на своей потрёпанной «Ладе», оставив после завтрака привычный беспорядок. Всё это, как и каждое утро последние три года, терпеливо ждало её рук.
**«Опять»**, — подумала Света и автоматически открыла кран.
Горячая вода зашипела, размывая жир на сковороде. Света намылила губку, выдавила на неё немного средства и принялась за дело.
Три месяца назад она впервые попросила Дениса помочь с посудой. Он тогда удивлённо поднял брови, будто она предложила ему расписать храм Христа Спасителя или выучить японский.
**«Свет, да это же ерунда!»** — отмахнулся он, не отрываясь от футбола по телевизору. — **«Пять минут — и готово».**
Пять минут. Каждое утро. Каждый вечер. Света скребла сковороду и считала в уме: за год эти «пять минут» складываются в рабочие сутки над раковиной.
Грязь не поддавалась сразу. Затвердевший жир приходилось отдирать с усилием. Желток въелся в покрытие, оставив жёлтые пятна. Пока она терла сковородку, вспомнила вчерашний вечер: Денис, развалившись на диване с телефоном, листал ленту, пока она одна убирала следы их ужина.
**«Ден, может, сам свою тарелку помоешь?»** — осторожно предложила она, стараясь не упрекать.
Он даже не взглянул. Палец машинально листал мемы и котиков.
**«Сейчас…»** — пробормотал рассеянно. — **«Ты же видишь, какой у меня день был».**
День. У него всегда был «какой-то день». Клиенты, дедлайны, начальник.
А у неё что — курорт? Она тоже работала в бухгалтерии, пусть и не за огромные деньги, но восемь часов в день, как все.
Света поставила чистую сковороду на сушку и взялась за кружку. Кофейный осадок размок, превратившись в коричневую жижу.
Она терла фарфор и размышляла: дело не в самой посуде — отмыть её не сложно. Дело в том, что Денис просто не замечал её труда.
Для него грязные тарелки исчезали сами, а чистые появлялись в шкафу по волшебству. Как бельё из стиралки превращалось в выглаженные рубашки. Как продукты в холодильнике становились ужином. Как полы чистились без швабры.
В его мире порядок был данностью — как свет в розетке. Нажал кнопку — есть. Открыл кран — течёт. Пришёл домой — чисто, пахнет едой, всё на месте.
**«Мне нужна помощь»**, — сказала она спустя неделю, когда он оставил в раковине не тарелку, а целую кастрюлю от борща. Трёхлитровую, с присохшими к стенкам остатками. — **«Не деньгами. Просто замечай, что я делаю».**
Денис поднял глаза от ноутбука, искренне не понимая.
**«Да что такого? Минутное дело! У меня проект горит, а ты из-за какой-то кастрюли…»**
Минутное дело. Света смотрела на его лицо — честное, раздражённое — и понимала: он действительно так думает.
Не притворяется. В его расчётах: помыл тарелку — минута. Он не учитывал, что сначала надо освободить раковину, нагреть воду, взять губку, выдавить средство, оттереть жир, прополоскать, поставить сушиться… А если посуды не одна тарелка, а целая гора?
Той ночью, слушая его храп, она ворочалась без сна.
**«А если просто… не буду?»** — мелькнула неожиданная мысль.
Не из вредности. Просто перестану делать то, что он считает «минутным делом». Пусть сам попробует.
Утром она позавтракала — и ушла, не тронув раковину. Денисова кружка осталась на столе с крошками и жирными пятнами.
Вечером посуды стало больше. Денис не заметил — взял чистую из шкафа и ужинал как ни в чём не бывало.
**«Как дела?»** — чмокнул её в щёку.
**«Нормально»**, — ответила Света, наблюдая, как он берёт чистую ложку для йогурта.
На третий день раковина напоминала стройку.
Денис рылся в шкафах, находил старые тарелки, даже достал гранёный стакан бабушкиных времён.
На пятый день он ел салат из розовой детской тарелки с зайчиками, делая вид, что так и надо.
Света чувствовала странное облегчение. Впервые за три года брака она не была «обслуживающим персоналом».
Пусть кухня превратилась в бардак — зато Денис больше не мог делать вид, что грязная посуда исчезает сама.
Он видел реальность: сколько её накапливается, сколько сил уходит на уборку.
Ответ пришёл вечером седьмого дня.
**«Света!»** — рявкнул Денис, влетая с пакетами. — **«Что за…?! Тут дышать нельзя!»**
Он замер на пороге, разглядывая кухню. Лицо красное, ноздри раздулись.
**«Ничего»**, — спокойно сказала Света. — **«Просто живу».**
**«Как живешь?! Это же помойка!»**
**«И что?»** — она выключила плиту.
Он молчал, переводя взгляд с неё на раковину.
**«Ты что, специально?»**
**«Я перестала»**, — пояснила она. — **«Ты же говорил — минутное дело. Вот и сделай».**
**«Да как?! Я даже чашку чистую найти не могу!»**
**«Вот именно»**, — сказала она ровно.
Он открыл рот, закрыл. В его глазах гнев сменился растерянностью, потом — пониманием.
**«Но я же…»** — запнулся. — **«Ты хочешь сказать, что всегда было… так?»**
**«Нет»**, — покачала головой Света. — **«Потому что я убирала. Каждый день. А ты не замечал».**
Он оглядел кухню, осознав объём работы.
**«Боже… Я реально не врубался».**
Он закатал рукава.
**«Ладно. Давай разгребать».**
Они мыли посуду молча, сталкиваясь у раковины. Денис скрёб кастрюлю так, будто она была личным врагом.
**«Блин, как это так пригорает?!»** — в**«Давай так», — сказал Денис, вытирая последнюю тарелку, — «отныне моем вместе — и никаких “минутных дел”».**
