**Дневник. Моя история.**
Дочь с внуком переехали ко мне «временно», но я подслушала, как они обсуждали, в какой дом престарелых меня лучше сдать.
Переезд Оли с Серёжей обрушился на мою размеренную жизнь, как ураган. Они появились на пороге с чемоданами, коробками и виноватой улыбкой дочери.
— Мам, это ненадолго, — щебетала Оля, пока Серёжа, мой пятнадцатилетний внук, с грохотом втаскивал в коридор колонку размером с тумбочку. — У нас там ремонт, рабочие… ну, ты понимаешь. Меньше месяца, ну, максимум два.
Я поняла. Поэтому молча отошла в сторону, освобождая дорогу. Моя двушка, раньше казавшаяся просторной, на глазах съёживалась.
Первой пала гостиная. Она превратилась в филиал подростковой комнаты: одежда на спинке кресла, провода, оплетающие ножки стола, вечное гудение компьютера.
Мои фиалки, годами стоявшие на подоконнике, были изгнаны на кухню, потому что «мам, им тут темно, а Серёже для монитора нужно место».
Затем настала очередь кухни. Оля с энтузиазмом взялась наводить свои порядки.
— Зачем тебе столько баночек? — недоумевала она, выгребая из шафки мои запасы трав и специй. — Этому сто лет, всё выбросить! Я куплю новые, в красивых одинаковых контейнерах.
Она не подбирала слова — просто ставила перед фактом. Мой любимый медный чайник, подарок покойного мужа, был задвинут на антресоли как «не вписывающийся в интерьер». Вместо него появился блестящий френч-пресс.
Я старалась не мешать. Уходила на долгие прогулки, лишь бы не слышать музыку внука и деловитую суету дочери.
Возвращаясь, я каждый раз находила что-то новое. Переставленную мебель. Другую скатерть. Исчезнувший с комода альбом со старыми фото.
— Мам, я его в шкаф убрала, а то пылится, — беспечно поясняла Оля, заметив мой взгляд.
Я чувствовала себя гостьей. Вежливой, тихой гостьей, которой разрешили жить в собственном доме.
Я перестала узнавать свою квартиру. Она наполнилась чужими звуками, запахами, чужой жизнью, которая вытесняла мою.
Однажды вечером я вернулась раньше обычного. В прихожей горел свет, с кухни доносились приглушённые голоса.
Я хотела зайти, поздороваться, но что-то меня остановило. Говорила Оля, кажется, по телефону.
Я замерла в тёмном коридоре, прислушиваясь.
— …да, Дима, я понимаю. Но нужно выбрать самый лучший. Чтобы уход был хороший, и место приличное…
Её голос был тихим, почти заговорщицким. Я прижалась к стене, сердце забилось тревожно.
— Нет, этот слишком далеко. А тот, что ты скинул… отзывы сомнительные. Нужно всё взвесить. Это же не на месяц.
Пауза. Видимо, слушала ответ мужа.
— Конечно, для неё же лучше. Свежий воздух, общение… Она тут совсем чахнет одна.
Я закрыла глаза. Вдруг стало не хватать воздуха.
— Ладно, я ещё посмотрю варианты, — закончила Оля. — Завтра поговорим. Целую.
На кухне что-то звякнуло. Я на цыпочках прошмыгнула в свою комнату и тихо прикрыла дверь.
Села на край кровати, уставившись в одну точку. Не было ни слёз, ни желания устроить скандал. Внутри всё окаменело.
Значит, ремонт — это был лишь предлог. А все эти «мам, тебе же лучше» — подготовка. Они уже всё решили. За меня. Осталось только выбрать место.
Я сидела неподвижно, а за стеной кипела жизнь. Внук смеялся, смотря какое-то видео. Дочь напевала себе под нос, моя посуду в новом френч-прессе.
Они жили. А меня уже списали.
Наутро я проснулась другим человеком. Ледяное спокойствие никуда не делось. Я встала, оделась и вышла на кухню.
Оля уже хлопотала, завар
