Дневник. Вчерашний вечер.
Моросящий дождь стелился по улицам, люди спешили мимо с поднятыми зонтами, опустив глаза, но никто не заметил женщину в бежевом костюме, опустившуюся на колени посреди перекрестка. Голос её дрожал.
«Пожалуйста женись на мне», прошептала она, протягивая бархатную коробочку.
Человек, которому она сделала предложение? Небритый, в потрёпанном пальто, залатанном скотчем, он ночевал в подворотне в паре кварталов от Москва-Сити.
Алина Воронина, 36 лет, миллиардер, CEO технологической компании и мать-одиночка, казалось, имела всё или так думал мир. Награды, обложки журналов, пентхаус с видом на Парк Горького. Но за стеклянными стенами своего офиса она задыхалась.
Её шестилетний сын Артём замкнулся после того, как отец, известный хирург, ушёл к другой женщине и уехал в Париж. Артём больше не улыбался. Ни мультикам, ни щенкам, даже перед куском шоколадного торта.
Ничто не радовало его кроме странного, оборванного мужчины, который кормил голубей у его школы.
Впервые Алина заметила его, когда опоздала за сыном. Артём, обычно молчаливый, указал на того человека и сказал: «Мама, он разговаривает с птицами, как с семьёй».
Алина не придала этому значения до тех пор, пока не увидела всё сама. Бездомный, лет сорока, с тёплыми глазами под слоем грязи и щетины, аккуратно раскладывал крошки на парапете, ласково беседуя с каждым голубем, словно с другом. Артём стоял рядом, глядя на него с покоем, которого мать не видела в нём уже месяцы.
С тех пор Алина приходила на пять минут раньше просто чтобы наблюдать.
Однажды вечером, после тяжёлого совещания, она шла одна мимо школы. Он был там, даже под дождём напевал птицам, промокший, но улыбающийся.
Она пересилила себя и подошла.
«Извините» тихо сказала она. Он поднял взгляд, пронзительный, несмотря на грязь. «Я Алина. Тот мальчик Артём ты ему нравишься».
Он улыбнулся. «Знаю. Он тоже разговаривает с птицами. Они понимают то, чего люди не понимают».
Она невольно рассмеялась. «Можно спросить, как тебя зовут?»
«Артём», просто ответил он.
Они говорили. Двадцать минут. Потом час. Алина забыла о совещании. Забыла о дожде, стекающем за воротник. Артём не просил денег. Он спрашивал про сына, про её компанию, про то, как она спит, и мягко подшучивал над её ответами.
Он был добрым. Умным. Раненым. И совершенно не похожим на всех, кого она когда-либо знала.
Дни сложились в неделю.
Алина приносила кофе. Потом суп. Потом шарф.
Артём рисовал для него, говоря: «Он как настоящий ангел, мама. Только грустный».
На восьмой день Алина задала вопрос, который не планировала:
«Что что нужно, чтобы ты снова мог жить? Чтобы у тебя был второй шанс?»
Артём отвел взгляд. «Кто-то должен поверить, что я ещё что-то значу. Что я не просто призрак, которого все избегают».
Потом посмотрел ей в глаза.
«И я хочу, чтобы этот человек был искренним. Не из жалости. Просто чтобы выбрал меня».
Настоящее. Предложение.
И вот Алина Воронина, миллиардер, купившая IT-компанию до завтрака, стояла на коленях на Тверской мокрая от дождя протягивая кольцо человеку, у которого не было ничего.
Артём казался ошеломлённым. Не из-за камер, уже щёлкающих вокруг, не из-за зевак, поднявших брови.
Из-за неё.
«Жениться?» прошептал он. «Алина, у меня даже имени нет. Ни счёта в банке. Я живу за мусорным баком. Почему я?»
Она сглотнула. «Потому что ты смешишь моего сына. Потому что ты заставил меня снова чувствовать. Потому что ты единственный, кто ничего не хотел от меня кроме как узнать меня».
Артём смотрел на коробочку в её руке.
Потом сделал шаг назад.
«Только сначала ответь на один вопрос».
Она напряглась. «Любой».
Он наклонился чуть ближе, встретив её взгляд.
«Ты бы ещё любила меня, спросил он, если бы узнала, что я не просто бродяга а человек с прошлым, способным разрушить всё, что ты построила?»
Глаза Алины расширились.
«О чём ты?»
Артём выпрямился. Его голос стал тихим, хриплым.
«Потому что я не всегда был бездомным. Когда-то моё имя шептали в залах судов».
[Следующая часть Егор и близнецы]
Егор Волков молча смотрел на потрёпанную красную машинку в своих руках. Краска облезла, колёса еле крутились, но она была дороже любого богатства.
«Нет», наконец сказал он, опускаясь перед близнецами на колени. «Я не могу её взять. Она ваша».
Один из мальчиков, со слезами в карих глазах, прошептал: «Но нам нужны деньги на лекарства для мамы. Пожалуйста, дядя»
Сердце Егора сжалось.
«Как вас зовут?» спросил он.
«Я Лёва», сказал старший. «А это Ваня».
«А маму?»
«Оля», ответил Лёва. «Она очень больна. Лекарства дорогие».
Егор посмотрел на них. Им всего шесть. А они стоят тут, продают свою единственную игрушку, одни, на холоде.
Его голос смягчился. «Отведите меня к ней».
Они колебались, но что-то в его тоне убедило их. Кивнув, они повели Егора через узкие переулки к обветшалому дому. Поднялись по разбитым ступеням и ввели в крохотную комнату, где женщина лежала на провалившемся диване, бледная, без сознания. В квартире было холодно. Тонкое одеяло е
