В самом сердце Ростовской области, среди бескрайних полей подсолнухов и пшеницы, стоял старый хутор Весёлый. Тёплым вечером на крыльце сидели две фигуры: Надежда и Иван, пожилая пара, которая ещё недавно считала, что дом самое надёжное место на свете. Рядом потрёпанные кожаные чемоданы и кресла-качалки, свидетели их долгой жизни. Три дня они ждали, с тех пор как дети уехали, пообещав вернуться «через пару часов». Солнце уже трижды скрылось за горизонтом, а тишина становилась всё тяжелее.
Старший сын Дмитрий перед отъездом бодро заявил:
Мам, мы просто в город съездим, документы оформим и сразу вернёмся за вами.
Анна избегала взгляда матери, Михаил уткнулся в телефон, а Дмитрий торопливо запихивал вещи в «Ниву». Надежда сжимала в руках платок, чувствуя неладное. Иван, хоть и в свои 72 года держался прямо, настраивал старый радиоприёмник, бормоча что-то о проблемах с бумагами на дом. Но Надежда понимала дело не в задержке. Материнское сердце чует беду, и сейчас оно ныло от предчувствия предательства.
На четвёртый день Надежда проснулась с болью в груди не от сердца, а от обиды. Иван смотрел в окно на пустую дорогу.
Они не вернутся, прошептала она.
Не говори так, Наденька.
Нас бросили, Ваня. Свои же дети.
Хутор Весёлый был гордостью семьи три поколения: 200 гектаров плодородной земли, стадо коров, поля и сад, за которым Надежда ухаживала с любовью. Но теперь, оставшись одни, они чувствовали себя чужими в собственном доме. Еда заканчивалась оставались яйца, домашний сыр, немного муки и картошки. Лекарства у Ивана закончились на третий день, и хотя он молчал, голова у него гудела.
Завтра пойду в станицу, заявил Иван.
15 километров, Ваня, в такую жару? Да ты с ума сошёл!
А что ещё делать? Сидеть тут и ждать?
Спор вышел коротким больше от нервов, чем от злости. В конце концов они обнялись на крохотной кухне, чувствуя груз лет и одиночества, которого никак не ожидали.
На шестой день тишину разорвал рёв мотора. Надежда выбежала на крыльцо, сердце колотилось. Но это были не дети, а сосед Николай на своём видавшем виды «Урале», гружёном хлебом и овощами.
Надежда Петровна, Иван Степанович, как дела?
Слава Богу, Коля, что заглянул, ответила Надежда, стараясь скрыть облегчение.
Николай, холостяк с добрым сердцем, сразу почувствовал неладное. Увидев чемоданы, полупустой холодильник, он спросил:
А где же ребята?
В город по делам уехали, ответил Иван без уверенности.
Давно?
Надежда тихо заплакала.
Шесть дней, прошептала она.
Николай помолчал, потом встал с твёрдым выражением лица.
Разрешите, Иван Степанович, мне кое-что проверить.
Он вернулся через час, взволнованный.
Вчера видел «Ниву» Дмитрия в станице, у комиссионки Сергея Морозова. Выгружали вашу мебель.
Тишина повисла, как свинец. Надежде показалось, что земля уходит из-под ног, а Иван схватился за стул.
Надежда Петровна, простите, но видел ваш старый комод и ещё кое-что.
Они наши вещи продают, прохрипел Иван.
Но хуже было то, что Морозов рассказал: дети интересовались продажей хутора. Надежда бросилась проверять шкафы не хватало швейной машинки, картин, старинного фарфора.
Как они могли?! закричала она, возвращаясь на кухню.
Николай подошёл ближе:
Не хочу лезть в ваши дела, но вам тут одним нельзя оставаться. Поедете ко мне.
Нет, Коля, твёрдо сказал Иван. Это мой дом. Если хотят меня выгнать пусть попробуют в лицо сказать.
Надежда взяла мужа за руку, вспоминая, за что его полюбила за достоинство, даже когда всё против. Николай не стал спорить, но и не бросил их каждый день привозил еду и лекарства.
Через неделю Надежда полезла на чердак искать документы. Среди пыли и старых вещей нашла запечатанный сургучом конверт от свекрови:
*«Надежде и Ивану. Открыть только в крайнем случае.»*
В письме оказались документы на 100 гектаров земли у реки, оформленные на их имена ещё в 1998 году, с собственным источником.
*«Всегда боялась, что внуки окажутся не такими, как вы. Эти земли ваши. Если что ищите адвоката Семёнова. Не давайте себя обмануть. С любовью, Татьяна.»*
Надежда и Иван молча прочитали. Свекровь предвидела жадность и оставила им защиту. В ту ночь они почти не спали между облегчением и грустью.
На следующий день Николай принёс новости:
Дмитрий искал адвоката Семёнова, спрашивал про документы на хутор. Хотели продать, но не хватало бумаг.
Они поехали к адвокату. Семёнов, пожилой и надёжный человек, встретил их с радостью и тревогой.
Ваш сын Дмитрий приходил несколько раз. Но Татьяна Ивановна заставила меня поклясться говорить только в крайнем случае.
Адвокат подтвердил права на землю и сообщил, что минеральный завод предлагал 15 миллионов рублей за источник.
Сейчас, с нехваткой воды, он стоит куда больше.
Они вернулись домой молча. Открытие было невероятным, но горьким свекровь права насчёт детей. Вечером Надежда плакала:
Что мы сделали не так, что дети способны нас бросить?
Ничего, Наденька. Мы дали им любовь и пример. Если они выбрали жадность вина не наша. Теперь хоть знаем, что не пропадём.
Через три дня «Нива» вернулась. Дмитрий вышел первым, с натянутой улыбкой.
Простите за задержку, в городе бардак с документами.
Надежда и Иван не встали ему навстречу.
Десять дней, твёрдо сказал Иван.
Пап, ну объяснил же! В архиве всё перепутали.
Михаил заговорил о продаже дома, Анна нервничала.
Папа, вам тут одним тяжело. Продадим хутор, устроим вас в хороший пансионат в Ростове.
Надежда вскочила:
В
