Семейный рецепт
Ты правда хочешь жениться на девушке, с которой познакомился в интернете? Людмила Петровна смотрела на будущую невестку с недоверием, будто та пыталась подсунуть фальшивые рубли. Её взгляд, тяжёлый и осуждающий, скользнул по скромному платью Алевтины, её простой причёске. Да вы даже толком друг друга не знаете!
Алевтина почувствовала, как по спине побежали мурашки. Они сидели на кухне в хрущёвке, где вырос Дмитрий. Комната была маленькой, но уютной, пахло ванилью и старым деревом.
Мама, хватит, вмешался сын, Дмитрий, обнимая невесту за плечи. Мы познакомились не в интернете, а в литературном кружке. Просто сначала переписывались. Полгода! И Алевтина чудесная!
Всё началось с того, что Алевтина вела небольшой блог о забытых книгах. Дмитрий, программист с тихой страстью к классике, наткнулся на её заметку о «Преступлении и наказании». Их спор перешёл в личные сообщения, потом в долгие разговоры. Они смеялись над одними шутками, ценили одно и то же тишину, честность, запах старых страниц. Первая встреча у памятника Пушкину не была свиданием, а лишь продолжением беседы. С ней он чувствовал себя на удивление спокойно, будто дома. Она же разглядела в нём застенчивого человека с глубокой душой.
Чудесная фыркнула Людмила Петровна, нарочито громко позванивая ложкой о чашку. А то, что она из другого города, без работы здесь, да и кто её знает, что у неё на уме Я сына растила, учила, а тут пришла какая-то
Алевтина стиснула зубы, но промолчала.
Она уже поняла: свекровь видит в ней не человека, а угрозу чужую девчонку, которая уводит сына из-под материнского крыла. Людмила Петровна жила по строгим правилам, без компромиссов. После смерти мужа пять лет назад она ещё крепче сжала свою жизнь вокруг Дмитрия.
Попытки подружиться проваливались.
Когда Алевтина, стараясь изо всех сил, испекла яблочный пирог с корицей, «как у её бабушки», Людмила Петровна, отломив крошечный кусочек, пробормотала:
Слишком сладко. У нас так не делают.
Когда предложила помочь с уборкой, услышала сухое:
Не надо, я сама знаю, где что лежит. А то потом полгода искать буду.
Оставшись наедине в комнате Дмитрия, заставленной моделями самолётов и учебниками, он лишь развёл руками:
Не принимай близко к сердцу. Мама просто такая. Родная, но колючая, как ёж.
Я стараюсь, тихо ответила Алевтина, глядя в окно на серые балконы. Но жить в холодной войне тяжело, а съехать мы сможем не скоро.
Но Алевтина не сдавалась. Она верила, что у любой стены есть потайная дверь.
Однажды утром Людмила Петровна, протирая полки, достала старый альбом. Алевтина попросила разрешения и присела рядом. Заметила, как свекровь задержала взгляд на пожелтевшей фотографии, где она сама, молодая и улыбающаяся, стояла рядом с высоким темноволосым мужчиной.
Кто это? осторожно спросила Алевтина.
Людмила Петровна вздрогнула, будто пойманная на чём-то личном.
Мой брат, Виктор, вздохнула она, и в голосе впервые прозвучала не колкость, а грусть. Мы поссорились. Лет двадцать назад.
Из-за чего? рискнула спросить Алевтина.
Из-за глупости. Делили участок после родителей. Оба упёрлись. Он сказал мне обидное, я ему в ответ. И всё. Живём в одном городе, а будто в разных мирах.
Алевтина промолчала, но в голове уже зрел план. Она вспомнила, как Дмитрий говорил, что мама стала ещё строже после той ссоры.
Через неделю, встретив в подъезде болтливую соседку тётю Любу, Алевтина «случайно» разговорилась о семье мужа.
Ах, Люда и её брат! всплеснула руками соседка. Да они же не разлей вода были! Виктор Степанович живёт в том новом районе. В прошлом году серьёзно болел, операцию на сердце перенёс. Дети в Москве, один он, бедолага.
Вечером, когда Дмитрий читал, а Людмила Петровна вязала, Алевтина осторожно начала:
Людмила Петровна, вы знали, что ваш брат в прошлом году перенёс операцию?
Спицы в руках свекрови замерли.
Что?! Откуда ты знаешь?
Мне тётя Люба рассказывала. Говорит, он один, помощи некому
Людмила Петровна ничего не ответила. Молча ушла в комнату. Весь вечер прошёл в тишине.
Наутро свекровь, обычно не спешащая вставать, была уже одета.
К подруге схожу, буркнула она, надевая лучшее пальто.
Вернулась под вечер. Глаза красные, но в них не было привычного холода. Увидев Алевтину, остановилась:
Спасибо, коротко сказала она и ушла.
Как выяснилось позже, она доехала до дома брата, полчаса стояла у подъезда, не решаясь позвонить. Но потом набралась смелости. Он открыл дверь, они молча смотрели друг на друга, а потом обнялись, плача и смеясь над глупостью старых обид.
Ты права, сказала Людмила Петровна через пару дней за чаем. Иногда надо просто сделать шаг. Двадцать лет молчала из-за клочка земли Глупо.
С тех пор она стала относиться к Алевтине иначе. Не как к чужой, а как к своей. Однажды спросила:
Аля, а тот пирог с корицей. Научишь? Дмитрий хвалил.
Алевтина, скрывая дрожь в руках, достала муку. Они стояли на кухне, замешивая тесто. Людмила Петровна, обычно придирчивая, на этот раз молча помогала.
Знаешь, сказала она, вытирая руки, брат он рад, что мы помирились. Спросил, кто надоумил меня приехать.
Алевтина промолчала, лишь улыбнулась.
Ну что, Дмитрий, вернувшись, увидел их на кухне. Кажется, вы что-то приготовили вместе?
Алевтина прижалась к его плечу. Она знала: иногда, чтобы всех помирить, достаточно напомнить о любви, которая была там задолго до тебя. Нужно лишь найти верную ниточку.
