Терпи, дочь! Ты теперь в чужой семье, и их порядки надо уважать. Ты вышла замуж, а не в гости пришла. Какие порядки, мамочка? Да они тут всё «куку»! Особенно тёща! Она меня ненавидит, это очевидно! А ты слышала, что тёщи бывают добрыми?
Празднует! Празднует! Вот так засел! Светлана Петровна стояла в середине кухни, лицо её пылало от гнева, глаза сверкали яростью. Если муж гуляет, то виновата сама жена. Что мне теперь тебе всё объяснять?
Тёща была в ярости. Орала на свою невестку Василису, будто безумная. Причина подозрение в неверности её сына Бориса, мужа Василисы.
Василиса, юная, хрупкая девушка с большими, наивными глазами, прислонилась к стене, пытаясь успокоить разгневанную женщину.
Светлана Петровна, но ведь это нелепо. У него есть семья, дети начала оправдываться Василиса, но тёща сразу перебила её знакомой рукой, словно отгоняя назойливую мошку.
Это ты, семья? Или ваш ребёнок, что нас с дедом в дом не пускает? презрительно насмешила тёща. Ваше воспитание, кстати!
Какое воспитание, Светлана Петровна? Ивану лишь год. Он ещё крошка, тихо возразила Василиса.
Крошка? Женщина скривилась. У Егоровых внук ещё меньше. И в руки берёт, и не повторяет, как ваш она указала к детской комнате.
Вообще-то он ваш внук, ответила Василиса, хотя голос дрожал. И, знаете, дети чувствуют плохих людей. Может, поэтому он не хочет к вам.
Это мы плохие? Да ты, коза крашеная! тёща перешла к крику. А где ты, красавица, живёшь на халяву? Чьи продукты ешь? Чьи рубли тратишь? Невыносимая!
Василиса больше не желала спорить с этой скандальной тёщей. Она уже тысячу раз говорила Борису, что хочет жить отдельно от его родителей, но Борис, избалованный сын маминой, не видел в этом необходимости.
Ему нравилось жить у родителей. Он чувствовал себя здесь, как в лоно Матери-Церкви. Спокойно ходил на работу, а все бытовые проблемы решали старики стирка, уборка, готовка. Не жизнь, а сказка!
В то время тёща Елизаветы, злая как обычно, задавала бесконечные вопросы. Сначала Василиса изо всех сил пыталась наладить контакт с тёщей, помогала по дому, поддерживала её во всём, даже выслушивала бесконечные жалобы на жизнь и соседей. Но вскоре девушка поняла, что всё напрасно.
Как бы ни хотела Василиса быть доброй и послушной, она всё равно её ненавидела и даже не пыталась скрывать это.
Привела в дом эту нерасторопную, будто нормальных девчат не было, рассказывала Светлана Петровна соседке, пока Василиса собирала разбросанные Борисом игрушки у дома, слыша каждое слово.
А её даже в соседнюю деревню отправляли! Наши бабки куда лучше, трудолюбивее, умнее.
И не говори! подхватывала соседка, местная сплетница баба Маня, уже успевшая перемыть кости всего села.
Понимаю, если бы умела чтото. А ты, Петровна, сама говорила, что руки у неё не от того места. Ничего в порядок не привести.
Ты не представляешь, насколько! Нельзя ей доверять. Либо потеряет, либо сломает. А ребёнок её какой не такой.
У Егоровых внук совсем другое дело. Спокойный, умный мальчик. А этот вечно репетирует, капризничает. Видно, гены не те.
Когда жить становилось невыносимо, Василиса позвонила матери в соседнюю деревню, жаловалась, плакалась, а мать ей отвечала:
Терпи, дочь! Ты теперь в чужой семье, и их порядки надо уважать. Ты вышла замуж, а не в гости пришла.
Какие порядки, мамуля? Да они тут всё «куку»! Особенно тёща! Она меня ненавидит, это очевидно!
А ты слышала, что тёщи бывают добрыми? Мы все через это прошли, и тебе тоже придётся. Главное не показывай, что тебе тяжело. Терпи.
Понимая, что с нерешительной матерью ничего не решить, Василиса грозила ей, что позвонит отцу.
Пощади отца! вздрогнула мать. Ты же знаешь, у него условный срок. Одно неверное движение и его закуют за решётку!
Василиса знала всё. Отец, Михаил, безумно любил единственную дочь. Он получил условный срок за «чубанину», которую устроил, когда в местном ларьке ктото обидел Василису.
Она знала, что отец вряд ли промолчит, если узнает, как её дочери изнутри чужой семьи издеваются. Он был горячим человеком.
Хорошо, отцу не скажу, ответила Василиса. Но если они продолжат в том же духе, если тёща будет так вести себя Я не знаю, что сделаю.
Всё уладится, доченька, повторяла мать, пытаясь успокоить её. Через несколько недель ты уже не вспомнишь эту ссору.
Василисе хотелось забыть её, но отношения с тёщей лишь ухудшались. Светлана Петровна, казалось, только сильнее злобилась на невестку, будто Василиса была виновна во всех её бедах. Даже её муж, Иван Степанович, старый, уставший от жизни, не выдержал.
Что ты постоянно на девочку кричишь? однажды утром, когда скандал достиг пика, Иван Степанович попытался вмешаться. Она уйдёт от нас! И правильно сделает!
Я её отыму! воскликнула Светлана Петровна, направляя всю свою ярость на мужа. Пойду в суд, верну каждую рублю, что у нас за эти годы прошла! И ребёнка её заберу, чтоб не воспитывали в такой никчёмной семье!
Василиса понимала, что тёща несёт пустую болтовню, но всё равно боялась. Тем более, что всё ещё любила своего мужа Бориса.
Разговоры о том, что Борис тайно гуляет с бывшей Оксаной, оказались лишь деревенскими сплетнями, которые такие же бабки, как Светлана Петровна, подхватывали и разносили дальше.
Неизвестно, как долго бы продолжались эти издёвки, если бы не её длинный язык. Однажды, будучи в приподнятом настроении после очередной «победы» над невесткой, тёща, в красках, рассказала о своих «подвигах» своей лучшей подруге, бабе Манье.
Как обычно, добавила чтото новое, приукрасила, а потом передала дальше другой подруге, своему мужу И так история о «тупой невестке» и её суровой тёще, с деревенскими выдумками, дошла до отца Василисы.
Отец Василисы, строгий мужик ростом почти два метра, с широкими плечами, задумал быстро действовать. Он взял топор, которым только что рубил дрова, не сняв рабочей куртки, сел на старый мотоцикл «Урал» и, не сказав ни слова жене, поехал в соседнюю деревню спасать дочь из унизительного плена.
В то же время в доме Петровны разразился настоящий скандал. Молодая мать на секунду оставила малыша Ваню на новеньком, яркожёлтом диване, чтобы сходить за чистой подгузником.
Вернувшись, она обнаружила под ребёнком маленькое коричневое пятно. Но в глазах тёщи это пятно разрослось до невообразимых размеров, будто чёрная дыра, готовая поглотить всю квартиру. Женщина, как гроза, мгновенно начала кричать на невестку, будто бы от неё зависела жизнь.
Портил диван! Любимый! Ты знаешь, сколько он стоил? Руки бы отрезать, а потом пришить, куда надо, чтоб не кортило!
Всё исправлю, всё уберу, пыталась успокоить тёщу Василиса, дрожа, взяв тряпку.
Что ты уберёшь? Он же новый! И откуда тебе знать? Ты никогда ничего не покупала за свои деньги!
А вы, словно за чужие платите? не выдержала Василиса, и в тот момент осмелилась упрекнуть тёщу в том, что она всю жизнь живёт на шее мужа.
Вы посмотрите на неё! Хватит грубить тёще! лицо Светланы Петровны покраснело.
А ну отри стирать пятно, а потом марш в дверь со своим сыном! Будете жить у меня, пока не научитесь вести себя прилично!
Василиса, покрываясь слезами, пыталась оттереть пятно. Коричневый след на яркожёлтом покрывале упорно не сдавался, будто издеваясь над её бессилием.
Маленький Ваня, чувствуя материнскую тревогу, вопил во всё горло, его плач усиливал уже напряжённую атмосферу в доме.
Светлана Петровна стояла над головой Василисы, продолжая поливать её яростными руганями. Она даже не заметила, как в дверном проёме появился посторонний. Это был отец Василисы, Михаил. Стоял, как памятник, рука крепко сжимала деревянную рукоять топора.
На мгновение Светлана Петровна, будто ощутив присутствие когото, обернулась. Её взгляд упал на инструмент.
Она прекрасно знала, какой горячей натурой был Михаил, и о его условном сроке тоже. Страх мгновенно пробрался под кожу тёщи.
Поняв, что сват услышал достаточно, и дело принимает серьёзный оборот, Светлана Петровна попыталась сохранить лицо и отстоять свою правоту, хотя голос дрожал.
О, привет, Михаил! А я вот, вашу Лизку воспитываю
Слышал, как ты её воспитываешь, грозно сказал сват и вошёл в комнату в обуви.
Он поднял топор над головой, заставив Светлану Петровну инстинктивно отшатнуться. Но вместо удара он легко закинул топор на плечо и протянул руку дочери.
Пойдём, Василиса, здесь тебе не место, сказал он и повёл её к выходу.
Стой, сват, Светлана Петровна, оправившись от шока, попыталась вернуть контроль. А что я скажу своему сыну?
Пусть сын сам придёт ко мне за женой. Я с ним поговорю помужски, Михаил бросил на неё короткий, холодный взгляд, который говорил больше всякой речи.
Михаил забрал дочь и маленького Ваню. Долго Борис колебался, решаясь приехать за женой и сыном, боясь столкновения с тестем. Но всё же собрался.
Михаил долго разговаривал со своим зятем. Он не угрожал, не кричал, но его спокойный, твёрдый голос и топор, лежащий на столе, придавали словам вес.
Борис пообещал, что будет жить с Василисой отдельно, что мать его больше не будет вмешиваться в их жизнь, и что он будет защищать её и ребёнка, не позволяя никому обидеть.
Когда Михаил крепко пожал Борису руку, тот ощутил, что шутки с этим мужчиной невозможны, и все обещания придётся выполнять.
С того дня Светлана Петровна обходила невестку и внука стороной. Она больше не разговаривала с ними и даже не приветствовала, когда встречала их на улице.
Борис с Василисой жили отдельно. Всё у них было в гармонии и понимании. Может, помнил тесть свои наставления, а может, просто любовь всё спасла.
