Пять лет без весточки от детей, пока новость о завещании не заставила их прийти
У меня двое сыновей, трое внуков, две невестки а живу я как сирота. Годами верила, что воспитала мужчин, на которых смогу опереться в старости. Но жизнь показала иную правду. С тех пор, как пять лет назад умер мой муж, никто из них не переступил порог моего дома. Ни звонка, ни письма, ни визита. Пока однажды я не сказала вслух: «Оставлю свою квартиру племяннице». И тогда, словно по волшебству, они появились.
Родила двух мальчиков и считала себя счастливой ведь говорят, что сыновья ближе к матерям. Думала, что в старости не останусь одна. Мы с мужем старались дать им любовь, образование, помогли встать на ноги. Пока отец был жив, они ещё иногда заглядывали. Но стоило нам похоронить его, будто и меня не стало.
Живут в том же городе, в сорока минутах на автобусе. Оба семейные, у каждого своя жизнь. У меня двое внуков и внучка, которых я никогда не видела. После падения хожу с трудом, но у них вечно нет времени отмахиваются, обещают перезвонить и не делают этого. Уже привыкла, что их слова пустой звук.
Когда соседи затопили квартиру, позвонила старшему не взял трубку. Младший пообещал прийти, но так и не появился. Нужно было просто закрасить пятно на потолке. В итоге вызвала маляра. Болели не деньги, а осознание: два сына не могут выкроить час для матери.
Когда сломался холодильник, снова позвонила. Попросила просто пойти со мной, боялась, что обманут. В ответ: «Мам, не переживай, продавцы всё объяснят». В итоге пошла с братом и племянницей.
Потом началась пандемия. Тут-то они внезапно вспомнили обо мне. Стали звонить раз в месяц: «Не выходи из дома», «заказывай продукты онлайн», «береги себя». Но я не умела. Племянница научила. Показала, как пользоваться приложениями, приносила лекарства, сидела рядом, когда я заболела. Каждый вечер спрашивала: «Тётя Лида, ты как?» Мы стали ближе, чем я когда-либо была со своими детьми.
Праздники теперь проводила у брата и его семьи. Дочка племянницы зовёт меня «бабушкой». И вдруг я поняла: дети у меня есть, а семьёй стала племянница. Она ничего не просит. Просто рядом. Заботится. Помогает.
И я решила: раз сыновья забыли, пусть квартира достанется той, кто был со мной в трудные дни. Оформила завещание на неё. Она даже не знает. Просто хотела поступить по совести. Отдать той, кто не оставлял меня.
Но кто-то, видимо, проболтался. В тот же день позвонил старший сын. Голос напряжённый, слова колкие. Спросил, правда ли, что я отдаю квартиру чужому человеку. Когда я подтвердила, закричал: «Ты с ума сошла! Как ты могла? Это же семейное наследство!» Я положила трубку.
Вечером в дверь постучали. Оба стояли на пороге. С тортом. С внучкой, которую видела впервые. Улыбались, говорили ласково. Потом началось: «Ты не можешь так поступить», «она выгонит тебя», «мы твои дети», «отдаёшь жильё посторонней». Я молча слушала. А затем ответила: «Спасибо за заботу. Но решение моё неизменно».
Ушли, хлопнув дверью. Сказали: если подпишу бумаги, могу забыть об их помощи и больше не увижу внуков. Но, дорогие мои, я уже годы не видела от вас ничего, кроме равнодушия. Пришли спустя пять лет и только потому, что осознали, что теряют. Не мать. Квартиру.
Не жалею. Если племянница однажды отвернётся значит, так суждено. Но я верю в неё. Она добрая, честная, искренняя. А вы? Теперь живите со своей совестью. Если она у вас ещё осталась.
