Расписались вчера, она переезжает завтра, бросил сын в коридоре, когда я шел в ванную.
Галина Петровна, посмотрите только на цены! соседка Валентина Петровна указала на витрину. За килограмм помидоров триста рублей! Такое ощущение, будто ктото грабит на светлом дне!
Да уж, не жизнь, а сплошное разорение, кивнула я, поправляя сумку на плече. Было время, когда на пенсию можно было спокойно прожить, а теперь приходится крутиться, как белка в колесе.
А вы одна живёте? Сын-то не помогает?
Живу с сыном. Антон сейчас постоянно в работе, денег приносит, но дома его почти не видно.
Ну хоть так, вздохнула Валентина. У меня внуков только по праздникам вижу, а дети мои уехали.
Мы попрощались, и я пошла домой, тяжёлые сумки тянулись за мной, ноги ноют после длительных прогулок по магазинам. Шестьдесят три года всё громче стучат в груди.
Квартира встретила меня полной тишиной. Антона, как обычно, не было. Я разложила покупки, поставила чайник и села у окна с чашкой чая, глядя на серый осенний двор.
Моя жизнь была размеренной. После смерти мужа прошли пятнадцать лет, я привыкла к одиночеству, научилась сама справляться. Вырастила сына, дала ему образование, помогла встать на ноги.
Антону сейчас тридцать пять, он программист в крупной компании, зарабатывает неплохо. Мы живём вдвоём в трёхкомнатной квартире, которую муж оставил от завода. Сын занимает одну комнату, я другую, а третья гостиная. Мы встречаемся лишь за ужином, а иногда и вовсе не пересекаемся.
Я ни о чём не жалуюсь, Антон хороший сын, помогает деньгами, не пьёт, не дебоширует. Личная жизнь у него, впрочем, не складывается: то одна, то другая, но ничего серьёзного.
Мам, не спеши меня, говорил он, когда я осторожно поднимала тему брака. Найду, когда придёт время.
И, кажется, нашёл. За последние полгода он стал чаще задерживаться по вечерам, реже бывать дома. На вопросы отвечал уклончиво, но я видела, что он влюблён.
Познакомишь меня с ней? спросила я однажды.
Познакомлю, мам. Когда придёт время.
Время пришло неожиданно. Я мыла посуду после ужина, когда услышала открывающуюся дверь. Антон вернулся раньше обычного.
Мам, ты дома? прозвучал его голос, немного взволнованный.
На кухне! крикнула я.
Он вошёл в дверной проём, растрёпанный, глаза светились. Я сразу поняла, что происходит чтото важное.
Мам, надо тебе сказать.
Говори, я слушаю.
Он прошёл в комнату, я последовала за ним. Он ходил тудасюда, подбирая слова.
Расписались вчера, она переезжает завтра, вырвалось у него, остановившись посреди комнаты.
Я опустилась на стул, мир будто качнулся.
Что? смогла я вымолвить.
Я женился. Вчера расписались. Лада завтра переедет к нам.
Ты шутишь?
Нет, мам, всё серьёзно.
Почему ты мне ничего не сказал?
Получилось спонтанно.
Спонтанно? Женитьба спонтанно? голос дрожал.
Мам, не начинай. Я уже взрослый, сам решаю.
Я даже её не видела!
Увидишь завтра. Она хороший человек, тебе понравится.
Я сидела, не в силах пошевелиться, шок был настолько сильным, что слова застряли в горле.
Мам, скажи чтонибудь, Антон присел рядом.
Что я должна сказать? Поздравлять? Ты даже не предупредил меня!
Я предупреждаю. Сейчас.
После того, как уже расписался! Это не предупреждение, а факт!
Прости, так вышло.
Я встала, прошла в свою комнату, закрыла дверь, села на кровать, уронила лицо в ладони. Слёзы текли по щекам, но я сдерживала всхлипы.
Сын женился без моего ведома, без благословения. Завтра он привёз бы чужую женщину в наш дом, а я должна радоваться?
Ночь прошла без сна, я ворочалась, думала, переживала. Кто такая Лада? Почему Антон так поспешил? Может, она беременна?
Утром я встала с тяжёлой головой и красными глазами. Антон уже ушёл на работу, оставив записку на кухне: «Мам, будем вечерком. Приготовь, пожалуйста, ужин. Люблю тебя».
Люблю тебя легко сказать. А как же мои чувства?
Я машинально начала готовить. Сварила борщ, пожарила котлеты, сделала салат. Рукам не сдерживаться, голова была занята мыслями.
К вечеру я вымыла полы, протерла пыль, накрыла стол. Дом был чист, но на душе скребли коты.
Дверь открылась около восьми. Я стояла у кухни, вытирая руки полотенцем, сердце колотилось, будто вот-вот выпрыгнет.
Мам, мы дома! радостный голос Антона.
Я вышла в коридор. Сын стоял с девушкой: высокая, стройная, светлые волосы, яркий макияж, лет двадцать пять, не больше.
Мама, это Лада. Лада, это моя мама, Галина Петровна.
Здравствуйте, протянула она руку, улыбаясь.
Здравствуйте, я пожала её холодную ладонь.
Лада была в дорогой кожаной куртке, модных джинсах, на шее золотая цепочка выглядела как с обложки журнала.
Антоша говорил, что ты готовишь ужин. Как мило! щебетала она, снимая куртку.
Антоша. Я поморщилась. Никто никогда так не называл моего сына.
Проходите на кухню, сухо сказала я.
За ужином Лада болтала без умолку, рассказывала о свадьбе, о том, какой Антон замечательный, как счастлива. Антон смотрел на неё влюблёнными глазами, ловил каждое слово.
Я молча ела борщ, изредка кивая. Мне всё не нравилось: эта вертлявая девчонка, как сын на неё смотрит, как всё случилось так внезапно.
Галина Петровна, можно я вас мамой буду называть? спросила Лада, хлопая ресницами.
Как хочешь, холодно ответила я.
Ой, как здорово! У меня своей мамы нет, умерла давно. А тут такая замечательная свекровь!
После ужина Антон повёл жену показывать квартиру. Я осталась убирать со стола, слыша их голоса, смех Лады, шаги по комнатам.
А это будет наша спальня, говорил он.
А где же мама будет спать? удивилась Лада.
У неё своя комната.
Ой, да, конечно.
Я сжала губы. Значит, Лада думает, что я отпущу свою комнату? Как бы не так.
Вечером, когда молодые устроились в комнате Антона, я легла в своей. Слышала через стену их приглушённые голоса, смех. Было одиноко и горько.
Утром я проснулась рано, как обычно, пошла готовить завтрак. Через час Лада появилась, зевая и потягиваясь.
Доброе утро, мамочка! пропела она.
Доброе, буркнула я.
Ой, вы уже готовите? Как заботливо!
Я всегда готовлю.
А я по утрам не ем, только кофе.
Антон любит плотно позавтракать.
Ничего, отвыкнет, легко сказала Лада, наливая себе кофе.
Я стояла у плиты, переворачивая сырники. Отвыкнет значит, она уже планирует менять привычки сына.
Антон появился, сел за стол. Я положила ему на тарелку сырники, налила чай.
Спасибо, мам, улыбнулся он.
Антоша, ты действительно будешь их есть? скривилась Лада. Столько калорий!
Я всегда так завтракаю.
Ну не знаю, на твоём месте я бы следила за фигурой.
Антон посмотрел на жену, потом на меня. Я отвернулась, чтобы не показывать, как больно.
После завтрака Лада начала разбирать вещи, привезла три огромных чемодана, множество коробок. Разложила их в комнате Антона, вешала в шкаф.
Антоша, где я буду хранить косметику? Здесь мало места!
Не знаю, найдём.
Может, попросим маму освободить полочку в ванной?
Я проходила мимо, остановилась.
В ванной нет свободных полок.
Ну как же нет? выглянула из комнаты. Там же целый шкафчик!
Там мои вещи.
Ну можно же немного подвинуть!
Не могу.
Лада надула губы, обиженно посмотрела на Антона.
Мам, освободи одну полку, пожалуйста, попросил сын.
Я молча прошла в ванную, переставила баночки, освободила полку, вернулась, закрыла дверь. Слёзы вновь душили. Чувствовала себя лишней в своём доме.
Прошла неделя. Лада обживалась, переставляла мебель, вешала картинки.
Галина Петровна, а давайте переставим диван? предложила она. Будет уютнее!
Он стоит на этом месте двадцать лет.
Перемены это хорошо!
Мне не нужны перемены.
Ой, да ладно! Антоша, скажи маме, что так будет лучше!
Антон метался между женой и матерью, пытаясь всем угодить. Диван в итоге переставили. Я ничего не сказала, только ушла в свою комнату.
Лада не любила готовить, приходила на готовое, ела, оставляла грязную посуду. Я молча убирала за ней.
Мамочка, вы такая хозяйственная! восхищалась она. Я совсем не умею готовить.
Можно научиться.
Зачем? Вы же так хорошо готовите!
Я понимала, что невестка просто использует меня, не хочет напрягаться, перекладывает всё на свекровь.
Однажды вечером я собралась идти в магазин. Лада лежала на диване, смотрела телевизор.
Лада, сходи за хлебом, пожалуйста. Мне тяжело.
Ой, Галина Петровна, я устала! Можно Антошу попросить?
Антон на работе.
Тогда сами, вы же всегда ходите.
Я взяла сумку и вышла. Слёзы снова душили. Невестка даже в магазин не хочет идти за меня.
Возвращалась домой медленно, тяжёлая сумка оттягивала руку, в груди кололо. Остановилась на площадке, отдышалась.
Дома Лада всё так же лежала на диване, Антона ещё не было.
А, вернулись! Что купили?
Я молча прошла на кухню, начала разбирать покупки. Руки дрожали, сердце колотилось.
Вечером за ужином Лада объявила:
Антоша, а давай устроим вечеринку? Приглашу друзей!
Хорошая идея, обрадовался Антон.
Мам, вы не против? спросила Лада, но в голосе не было вопроса, а была уверенность.
А моё мнение когото интересует? устало спросила я.
Мам, ну что ты? нахмурился Антон. Конечно, интересует!
Тогда я против. Мне нужна тишина.
Ой, Галина Петровна, ну один раз можно! Мы будем тихо! заныла Лада.
Нет.
Антоша, скажи ей!
Антон посмотрел на меня, потом на жену.
Мам, пожалуйста. Марине хочется отметить нашу свадьбу с друзьями.
Свадьба была месяц назад.
Ну и что? Лучше поздно, чем никогда!
Я встала изза стола.
Делайте, что хотите. Я пойду к соседке.
Вечеринка состоялась в субботу. Лада пригласила десять молодых шумных людей, они пришли с бутылками, включили музыку. Я ушла к Валентине Петровне, села у неё до позднего вечера, пила чай, жаловалась.
Ой, Зоя, это же классика! качала головой Валентина Петровна. Молодая жена всегда выживает свекровь!
Я не мешаю им!
Ты для неё помеха своим существованием. Ей квартира нужна, чтобы чувствовать себя хозяйкой.
Это моя квартира!
Ну, отстаивай своё, иначе затопчут.
Я вернулась домой поздно, музыка всё ещё гремела. Я прошла в свою комнату, заперлась.
Утром квартира была в ужасном состоянии: грязная посуда, окурки в пепельнице, вино разлито на столе. Лада спала, Антон тоже. Я начала убирать, мыла посуду, вытирала столы, мыла пол. Три часа труда и всё в порядке.
Лада проснулась к обеду, вышла в кухню, зевая.
Доброе утро! Ой, вы уже всё убрали? Спасибо!
Пожалуйста, сухо ответила я.
А где Антоша?
Спит.
Ой, мы вчера так хорошо посидели! Жалко, что вас не было!
Мне не жалко.
Лада налила себе кофе, села за стол.
Галина Петровна, а вы не думали переехать к комунибудь? К подруге или родственникам?
Что?
Вы же одиноки, а мы молодая семья. Нам нужно пространство, понимаете?
Это моя квартира.
Формально да, но Антоша ваш сын, значит, и его тоже!
Квартира записана на меня.
Ой, да ладно, какая разница! Главное семья, а не бумаги!
Я никуда не поеду. Это мой дом.
Ну вы же не будете вечно с нами жить!
Буду. Пока жива.
Лада надула губы, недовольно фыркнула.
Ну не знаю. Это както не поИ в этом тихом уголке мы нашли новое понимание и мир.
