Тихий вечер в Москве. Улица пустынна, только редкие фонари бросают желтые пятна на мокрый асфальт. Я стою перед Ладой, и между нами целая пропасть, хотя мы так близко, что я вижу, как дрожит её ресница.
Ты меня больше не любишь? спрашиваю, уже зная ответ.
Но надежда странная штука. Она живёт даже тогда, когда разум шепчет: «Все кончено».
Она не смотрит мне в глаза. Пальцы нервно перебирают бахрому шарфа того самого, что я подарил ей прошлой зимой, когда ещё смеялись вместе. Тогда её смех был для меня самым дорогим звуком.
Люблю но не так, как раньше.
Глупо, но от этих слов у меня перехватывает дыхание, будто ктото сжал горло и медленно, безжалостно душит.
Как? мой голос звучит чужим, сдавленным. Как друга? Как воспоминание? Как старую песню, которую когдато пел с душой, а теперь включаешь просто на фоне?
Молчание.
Я помню всё. Как она впервые взяла меня за руку, будто боялась, что я убежу. Как шептала ночью: «Ты мой», и от этих слов мир казался безмерно добрым. Как мечтали о путешествиях, о доме у моря, о детях
А теперь? Теперь она смотрит, но не видит. Как будто я уже не человек, а тень прошлого, мешающая ей идти дальше.
Зачем? спрашиваю, голос дрожит. Зачем ты так поступаешь? Зачем говоришь, что любишь, если в глазах уже нет огня? Зачем целуешь в щёку, как родственника, если раньше твои губы жгли, как пламя?
Она вздрагивает.
Я не хотела тебя ранить
Но ранила.
Чувства просто уходят.
Нет, качаю головой. Чувства не уходят сами. Их предают, убивают по капле равнодушием, ложью, трусостью.
Она отворачивается. Я вижу, как ей тяжело, но мне от этого не легче. Потому что я всё ещё люблю, а она уже нет.
Прошёл год. Может два, уже перестал считать. Жизнь шла своим чередом работа, встречи, пустые разговоры с людьми, которые не оставляют следа в душе. Я научился улыбаться, не чувствуя радости, смеяться, не ощущая счастья. Казалось, та часть меня, что умела любить понастоящему, навсегда ушла вместе с ней.
И вот однажды случайность, ирония судьбы или просто закономерность я увидел её в том же кафе, за тем столиком у окна, где когдато при свете свечи шептали друг другу вечные слова. Сидела она, но уже с другим мужчиной. Его рука лежала на её колене, а она смеялась, запрокидывая голову, и солнечный луч играл в её волосах, как когдато играл для меня.
Я замер. Сердце, которое, казалось, давно окаменело, вдруг рванулось вперёд, как бешеный зверь. Оно узнало её.
Она подняла глаза. Наши взгляды встретились, и время как будто споткнулось.
В её глазах мелькнуло чтото неуловимое может, сожаление, стыд, а может, просто мимолётное воспоминание о том, что между нами было больше, чем случайная встреча?
Я не успел понять. Она резко отвела взгляд, словно обожглась, и пальцы инстинктивно сжали руку того мужчины. Сказала ему чтото, улыбнулась, но улыбка уже была напряжённой, почти вымученной.
А я просто прошёл мимо, не замедлив шаг, не обернувшись, не давая себе ни малейшего шанса на ложную надежду. Потому что иногда самое сильное, что можешь сделать уйти и не оглядываться.
Но город помнит. Тротуар, по которому мы когдато бегали под летним ливнем, смеясь и спотыкаясь. Лавочка в парке, где она впервые сказала: «Боюсь потерять тебя». Даже воздух в том кафе всё ещё пахнет её духами лёгкими, цветочными, обманчиво нежными.
Я вышел на улицу. Холодный ветер бил в лицо, но это кстати он сушил то, что не должно было быть видно. Телефон в кармане вибрировал очередное уведомление, очередная пустота. Я достал его, и на экране всплыл пост в Одноклассниках: «Год назад. Вы были здесь». Фото: мы, её голова на моём плече, мои пальцы в её волосах.
Я резко выключил телефон.
Удалить? палец замер над экраном. Год носил это в себе, как осколок, как занозу, как доказательство того, что всё было реальным.
Эй! чейто голос за спиной. Я обернулся.
Официантка, запыхавшись, подала мне чёрный шарф.
Вы забыли, улыбнулась она.
Он был не мой, но я всё равно взял его. Шерсть была мягкой, почти живой в руках.
Спасибо, сказал я.
Она вдруг сделала то, чего я совсем не ожидал.
Вам очень больно? спросила тихо, почти подетски.
Я посмотрел на неё карие глаза, веснушки, неуверенный голос. Настоящая.
Раньше да, ответил честно.
А сейчас?
Я понял, что держу чужой шарф, чужую историю, чужие чувства.
Сейчас я просто жив, сказал, чувствуя лёгкое облегчение.
Она кивнула, будто поняла.
Хотите кофе? неожиданно предложила. Я только что закончила смену.
Я рассмеялся, впервые за долгие месяцы.
Да, хочу, ответил.
Она наливала кофе в толстую фарфоровую чашку с крошечной трещинкой у ручки и едва заметным цветочным орнаментом по краю.
Сахар? спросила, уже зная ответ.
Два кусочка, сказал, хотя обычно пил без него.
Она улыбнулась, будто поймала меня на маленькой лжи, но ничего не сказала, просто опустила в чашку два кусочка сахара, и они тихо звенели, касаясь дна.
Кофе был крепким, с горьковатым послевкусием, но именно таким, каким он нужен был в тот момент. Я сделал глоток и понял, что за последний год это первый раз, когда действительно ощущаю вкус.
Как? она облокотилась на стойку, наблюдая за мной.
Как жизнь, ответил. Горько, но с надеждой на сладкое.
Она рассмеялась, и в этот момент зазвонил телефон её смена действительно закончилась.
Подойдете ко мне к выходу? попросила, быстро снимая фартук. Я переоденусь.
Я кивнул, наблюдая, как она исчезает в подсобке. Бармен, лениво протирая бокалы, бросил на меня оценочный взгляд, затем подмигнул:
Ксюша у нас редко когото приглашает на прогулку после смены.
Значит, мне повезло? спросил.
Значит, ты особенный, усмехнулся он и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Особенный. Странное слово после всего, что было.
Когда Ксюша вышла уже без униформы, в простых джинсах и растянутом свитере, с мокрой прядью волос, которую явно торопилась закинуть за ухо, я вдруг понял, что хочу поверить в это.
Пойдём? она кивнула головой.
Пойдём, сказал, оставляя на столе деньги за кофе, который, кажется, стоил гораздо больше своей цены.
За дверью встретил вечер, уже не холодный и безразличный, а какойто новый, наполненный обещаниями.
Куда? спросила Ксюша, и в её голосе звучало то же нетерпение, что и в моём сердце.
Я посмотрел вверх первые звёзды зажглись над Москвой.
Вперёд, сказал, и мы пошли не туда, где остались разбитые мечты и старые фотографии, а вглубь узких улочек, где свет фонарей разбивался в лужах, а запах жареных каштанов смешивался с вечерней прохладой.
Знаешь, что самое странное? вдруг сказала Ксюша, перепрыгивая через трещину в асфальте. Ты даже не спросил, почему позвал меня.
Потому что неважно, поймал её взгляд. Важно, что пошёл.
Она закусывала губу, будто решала, стоит ли говорить дальше, но потом резко остановилась.
Я видела тебя раньше.
В кафе?
Нет. указала на крошечную площадку с облупившейся скамейкой. Здесь. Ты сидел прошлой осенью, держал в руках конверт, потом разорвал его и ушёл.
Ледяная волна пробежала по спине. Тот самый конверт с билетами в Венецию, куда так и не полетели.
Почему запомнила именно это? спросил я, хрипло.
Потому что она коснулась моей ладони кончиками пальцев, ты выглядел так, будто теряешь последнее. А я в тот день нашла бездомного щенка. Подумала: странный баланс у Вселенной. Ктото теряет, ктото находит.
Гдето вдали зазвонили колокола. Я понял, что стою на перекрёстке в прямом и переносном смысле.
И? спросил, почти шёпотом. Кто я сейчас? Тот, кто теряет, или тот, кто находит?
Ксюша встала на цыпочки, приблизила лицо так близко, что я почувствовал запах её помады сладкой, с привкусом вишни, и легонько чмокнула в щёку.
Это зависит только от тебя.
В тот момент упал первый осенний лист, словно метка судьбы, и гдето в городе моя бывшая в тот же миг обернулась, почувствовав, как ещё один кусочек прошлого отрывается от неё.
Я не стал ждать ответа. Просто взял Ксюшу за руку и повёл вперёд мимо закрытых магазинов, под мостами, по незнакомым переулкам.
Ты уверен? засмеялась она.
Впервые за долгое время да.
Улицы опустели, лишь редкие фонари рисовали на асфальте длинные тени. Ксюша шла рядом, её плечо иногда касалось моего случайно или нет, я не решался спросить.
Куда теперь? прошептала она, её голос слился с шуршанием листьев под ногами.
Я посмотрел вперёд, на тёмную ленту дороги, уходящую между спящих домов.
Не знаю. Просто идём.
Она кивнула, и мы зашагали вместе не торопясь, не оглядываясь, не думая о том, что ждёт за поворотом.
Потому что иногда самое важное не пункт назначения, а тот, кто идёт рядом.
